Отель

Стоянка была забита автомобилями, но Отмычка быстро разыскал свой «форд» по белому с зеленым номерному знаку штата Мичиган. Он вспомнил, как волновался в понедельник по поводу того, что его номер бросался в глаза. Но, судя по всему, волнения его были напрасны.

Машина стояла на том самом месте, где он оставил ее. Мотор, как всегда, завелся при первом же повороте ключа зажигания.

Аккуратно ведя машину, Отмычка выехал из центральной части города и добрался до мотеля на автостраде Шеф-Мантэр, где он спрятал свою предыдущую добычу. С пятнадцатью тысячами долларов та добыча, конечно, сравниться не могла, но тем не менее кое-чего стоила.

Отмычка поставил «форд» поблизости от входа в свою комнату и вошел в нее с двумя чемоданами, привезенными из «Сент-Грегори». Сначала он задернул занавески на окнах и лишь потом открыл большой чемодан, чтобы проверить, на месте ли деньги. Да, они были на месте.

В мотеле у Отмычки скопилось довольно много вещей, и ему пришлось перепаковать несколько чемоданов, чтобы все уместить. В конце концов он распихал все, кроме двух меховых шуб, серебряного кубка и подноса, которые вынес из дома в Лейквью. В чемоданы эти вещи не влезали, разве что заново все переложить.

Отмычка понимал, что это надо бы сделать. Но буквально в последние минуты его вдруг охватила непреодолимая усталость – видимо, реакция, решил он, на события и переживания этого утра. Однако время-то ведь на месте не стояло, и нужно было удирать из Нового Орлеана без проволочек. Отмычка решил, что с шубами и серебром ничего не случится, если положить их прямо в багажник.

Удостоверившись, что его никто не видит, Отмычка положил чемоданы, серебро и шубы в машину.

Потом он рассчитался с портье, заплатив остаток по счету. И, отъехав от мотеля, почувствовал, что усталость его вроде бы немного прошла.

Местом его назначения был Детройт. Ехать Отмычка решил не спеша, с остановками, а по пути серьезно обдумать будущее. Уже несколько лет Отмычка давал себе зарок, что, если когда-нибудь ему удастся раздобыть приличную сумму денег, он купит на них небольшой гараж. И тогда, распростившись с кочевой жизнью преступника, осядет на одном месте, чтобы посвятить остаток дней честному труду. А трудовые навыки у него были. Доказательством мог служить «форд», на руле которого сейчас лежали его руки. И пятнадцати тысяч с избытком хватит, чтобы начать дело. Не ясно было одно: действительно ли настало время покончить с прошлым?

Отмычка начал колебаться, еще когда пересекал северную часть Нового Орлеана, ведя машину к автостраде Пончартрейн, где начинался путь к свободе.

Конечно же, много доводов было в пользу того, чтобы порвать с прошлым и осесть. Молодость прошла. Риск и постоянное напряжение измотали Отмычку. Сколько раз – в том числе в Новом Орлеане – ему уже приходилось испытывать на себе гипнотическое действие страха.

И тем не менее… события последних тридцати шести часов укрепили в нем чувство уверенности, вызвали новый elan[11]. Успешное ограбление дома в Лейквью; эти пятнадцать тысяч, приплывшие к нему в руки словно по волшебству; то, что он вышел живым из катастрофы с лифтом какой-нибудь час назад, – все, казалось, говорило о том, что звезда его удачи не померкла. Разве, взятые вместе, эти факты не являли собой знамение, ясно указывавшее, по какому пути идти дальше?

Пожалуй, было бы недурно еще немножко пожить старой жизнью, подумал Отмычка. С гаражом ведь можно и подождать. На это время всегда найдется.

С автострады Шеф-Мантэр Отмычка свернул на бульвар Джентильи и поехал вокруг городского парка, мимо водоемов, у которых росли старые раскидистые дубы. Сейчас он приближался к Метари-роуд. Здесь расстилалось море надгробий, уходившее вдаль до самого горизонта, владения новых кладбищ Нового Орлеана – Гринвудского, Кипарисового, Метари, кладбища Святого Патрика, кладбища Пожарных, кладбища бесплатной больницы. Над всеми ними пролегала эстакада автострады Пончартрейн. Отмычка уже мог ее разглядеть – она высилась на фоне неба, словно цитадель в небесах, маня и обещая спасение. Еще несколько минут, и он будет там.

Приближаясь к пересечению Канал-стрит и Парк-авеню, последнему перекрестку перед пологим въездом на автостраду, Отмычка заметил, что светофор не работает. Движением управлял полицейский, стоявший посередине Канал-стрит.

До перекрестка оставалось всего несколько метров, когда Отмычка почувствовал, что у него лопнула шина.

Однажды в припадке злости сержант обозвал патрульного мотоциклиста новоорлеанской полиции Николаса Клэнси «самым тупым из всех полицейских Америки – тупее не бывает».