Отель

— Ну что ж, попробую спрятаться в туалете, — весело сказал репортер и с этими словами удалился: он тоже не сомневался, что за сверхурочную работу заплатят хорошо.

А Кваратоне отправился коротать время в кафе отеля. Он заказал чаю со льдом и машинально, потягивая напиток, обдумывал будущий очерк. Конечно, на целый подвал не потянет, но если удастся найти острый и оригинальный ракурс, таможне получить полторы колонки в номере, выходящем на следующей неделе. А это доставит ему немалое удовольствие — ведь за последние недели больше десяти очерков, на которые он затратил столько сил и старания, были либо вообще отвергнуты нью-йоркской редакцией, либо сильно урезаны при верстке. В этом не было ничего необычного, и сотрудники объединения «Тайм-Лайф» привыкли мириться с неприятным сознанием, что пишут иной раз впустую. Но Кваратоне любил, когда его печатали и замечали, если он писал что-то стоящее.

В условленное время он вернулся в комнатушку для прессы. Через несколько минут туда пришел и Херби Чэндлер в сопровождении моложавого остроносого человека в рабочем комбинезоне. Старший посыльный представил его: Чес Эллис, ремонтный рабочий. Тот почтительно поздоровался с Кваратоне за руку, затем, постучав по свертку чертежей, который он держал под мышкой, неуверенно проговорил:

— Мне ведь их вернуть надо.

— А они мне и нужны ненадолго. — Кваратоне помог Эллису расстелить листы с чертежами и прижать загибавшиеся кверху углы. — Ну, где у вас тут Салон дофина?

— Вот здесь.

— Я смазал ему про собрание, сэр, — вступил в разговор Чэндлер. — И про то, что вы хотите услышать, о чем там будут говорить, хотя сами там не будете.

— Есть какие-нибудь ходы в стенах и в потолке? — спросил сотрудник «Тайма».

— Стены сплошные. Есть, правда, проем между потолком и полом верхнего этажа, но чтоб залезть туда — нечего и думать. Гипс не выдержит тяжести, и вы провалитесь.

— Стойте, — сказал Кваратоне, у которого был как раз такой план. — А что означают эти линии? — И он ткнул пальцем в план.

— Это труба вытяжки горячего воздуха из кухни. Вы заживо изжаритесь, даже если очутитесь по соседству с ней.

— А эти?

Эллис нагнулся над чертежом. Потом сверился с другим листом.

— Это труба подачи холодного воздуха. Она проходит над потолком Салона дофина.

— Из нее есть выходы в зал?

— Да. В центре зала и в обоих его концах. Они здесь отмечены на плане.

— Какое сечение трубы?

Рабочий немного подумал.

— Примерно три квадратных фута.

— Ну-ка, помогите мне добраться до этой трубы, — решительно заявил Кваратоне. — Я залезу в нее и доползу до зала, чтобы видеть и слышать то, что происходит внизу.

Времени на это осуществление затеи очень мало. Эллис сначала отнекивался, но потом Чэндлер все же уговорил его добыть второй комбинезон и сумку с инструментами. Корреспондент «Тайма» быстро переоделся и взял сумку. Затем Эллис, дрожа как в лихорадке, хотя ничего и не произошло, провел его в помещение, примыкавшее к кухне на том этаже, где происходило собрание. Старший посыльный благоразумно исчез из виду. Кваратоне понятия не имел, сколько долларов из той сотни, что он дал Чэндлеру, перешло в руки Эллиса, но ему явно кое-что перепало.

На кухне никто и внимания не обратил на двух заштатных ремонтных рабочих. В закутке, куда они затем пришли, высоко в стене была решетка, которую Эллис заранее снял. К отверстию, которое прикрывала эта решетка, была подставлена длинная стремянка. Кваратоне молча поднялся по ней и влез в дыру. Оказалось, что передвигаться там можно лишь ползком, на локтях. Притом тьма внутри стояла кромешная, лишь изредка прорезаемая отблесками света с кухни. Кваратоне почувствовал, как в лицо ему ударила струя холодного воздуха — давление воздуха возросло, когда тело Кваратоне заполнило всю труба.

— Отсчитайте четыре вентиляционных отверстия! — прошептал сзади Эллис. — Четвертое, пятое и шестое как раз над Салоном дофина. И еще, сэр: дышите потише, иначе вас услышат. Я вернусь через полчаса. Если вас к тому времени не будет, приду еще через полчаса.

Кваратоне попробовал оглянуться и не смог. Значит, вылезать будет труднее, чем ползти вперед. Он приглушенно сказал: «Есть!» и пополз вперед.

Коленям и локтям, опиравшимся на металл, было жестко. Больше всего неприятностей доставляли Кваратоне сварные швы. Он даже перекосился от боли, когда острый конец шурупа порвал ему комбинезон и впился в ногу. Немного попятившись, он отцепился, затем снова пополз вперед, но уже осторожнее.