Отель

В отличие от сравнительного спокойствия, царившего здесь вчера днем, сейчас, когда вечер только начинался, обстановка на кухне напоминала ад кромешный. Кругом белели, словно маргаритки в поле, накрахмаленные колпаки старших поваров; вся смена была при деле — и младшие повара, и поварята. Вокруг них носились взмокшие от жары и пара кухонные помощники: одни — с тяжеленными подносами, кастрюлями и сковородами, другие — с тележками для подачи пищи; мелькали официанты и официантки с высоко поднятыми над головой подносами. На подогретой разливочной плите полным ходом шла сервировка блюд дневного обеденного меню, чтобы в любую минуту их можно было отнести в один из ресторанных залов. Повара спешно готовили специальные заказы для меню а-ля-карт и номеров — руки их мелькали в воздухе, словно лопасти пропеллеров. Рядом маячили официанты, и каждый требовал, чтобы его заказ выполнили в первую очередь, а повара огрызались. Другие официанты с тяжело нагруженными подносами быстро проходили мимо двух суровых контролерш, восседавших за кассовыми аппаратами. Из бурлящих гигантских чанов для супов поднимались облака пара. А неподалеку два поваравиртуоза умелыми пальцами лепили канапе и готовили горячие закуски. Чуть дальше старший кондитер озабоченно следил за приготовлением десертов. Временами, когда дверцы какой-нибудь из плит широко распахивались, отблески пламени отражались на сосредоточенных лицах, и эти разверстые огненные зевы создавали впечатление, что ты — в аду. А над всем этим, непрестанно раздражая слух и дразня обоняние, стоял неумолчный звон тарелок, манящий запах пищи и тонкий бодрящий аромат закипающего кофе.

— Да, мсье, когда мы трудимся, нам есть чем гордиться. Во всяком случае, на первый взгляд кочан хорош, если только не заглядывать под капустный лист.

— Я прочитал ваш доклад. — Питер вернул Лемье конверт и проследовал за ним в застекленный отсек, где было не так шумно. — Мне нравятся ваши идеи. Правда, с некоторыми предложениями я бы поспорил, но таких не много.

— Что ж, спор — дело хорошее, если потом из него что-то рождается.

— Пока еще нет. Во всяком случае, из нашего спора не может родиться то, о чем вы мечтаете. — И Питер пояснил, что любая реорганизация может быть осуществлена лишь после того, как решится главный вопрос: кто будет владеть отелем.

— Наверно, я и мой план должны отправляться в другое место. Неважно! — И Лемье, как истый француз, передернул плечами. — Я сейчас идет, мсье, в зал, где ужинать участники конгресса. Не хотите составить мне компанию?

Питер и сам намеревался во время вечернего обхода отеля заглянуть туда.

— Спасибо. С удовольствием присоединюсь к вам, — ответил он, подумав, что только выиграет, если начнет свою инспекцию с кухни.

Они поднялись на служебном лифте на два этажа и оказались в помещении, как две капли воды похожем на то, которое они только что покинули. Отсюда поступало около двух тысяч блюд в три банкетных зала и дюжину отдельных кабинетов. Работа здесь шла в таком же дьявольском темпе, как и внизу.

— Как вы знает, мсье, у нас сегодня сразу два большой банкет. В Большой бальный зал и в Бьенвиль.

— Да, — кивнул в ответ Питер, — для конгресса стоматологов и конгресса «Голден-Краун Кола». — Взглянув на вереницу блюд, отправляемых в два конца большой кухни, Питер заключил, что сегодня гвоздь программы у врачей — жареная индейка, а у продавцов колы — камбала на пару. Команды поваров и поварят накладывали еду на тарелки, ритмично, как машина, добавляли овощи, потом быстрым движением накрывали их металлическими крышками и ставили на поднос официанту.

По девять тарелок на поднос — согласно числу участников банкета за каждым столом. По два стола на официанта. По четыре блюда на каждого участника банкета плюс булочки, масло, кофе и птифуры. Питер подсчитал: каждому официанту придется не меньше двенадцати раз с тяжело нагруженным подносом проделать путь из кухни в зал, а то и больше, если клиенты потребуют чего-то еще или если поставят дополнительные столики, как это иногда случается во время таких крупных приемов. Не удивительно, что к концу вечера некоторые официанты выглядят вконец измотанным и.

Менее усталым будет разве что метрдотель в белоснежном галстуке и фраке. В эту минуту, словно полицейский на посту, он стоял в центре кухни и руководил потоками официантов, двигавшихся в обоих направлениях. Заметив Андре Лемье и Питера, он тотчас направился к ним.

— Добрый вечер, шеф, добрый вечер, мистер Макдермотт. — Питер понимал, что, несмотря на более высокое положение, которое он занимал в гостиничной табели о рангах, на кухне существует своя субординация и метрдотель поступил согласно ей, обратившись сначала к дежурному старшему повару.

— Сколько сегодня ужинов, мистер Доминик? — спросил Андре Лемье.

Прежде чем ответить, метрдотель заглянул в листок бумаги.

— «Голден-Краун» дали заявку на двести сорок человек — на столько мы и накрыли. Похоже, они все уже сидят.