Отель «Аваланш»

Несколько дней спустя Джошуа уже двигал руками, хотя некоторые движения выходили несколько скованными. Глаза наконец перестали болеть. Следуя советам врачей, он постоянно носил солнечные очки — будто звезда, пытающаяся избежать пристального внимания поклонников. Этот январь в кантоне Во, судя по прогнозам, должен был побить рекорды отрицательных температур. Небо постоянно скрывалось за серыми тучами, а редкие солнечные лучи не причиняли Джошуа беспокойства и уж точно не могли стать причиной глазных мигреней, о которых Джошуа предупреждали врачи. Больничный центр «Ривьера» находился на высоте мирного городка Веве, расположенного на берегу озера Леман — всего в пятнадцати минутах езды на поезде от Лозанны. Прошла целая неделя, полная беспрестанных осмотров и контрольных тестов, прежде чем медики (возглавляемые доктором Гумбертом) разрешили Джошуа покинуть центр и вернуться к себе. Его физическое состояние оценивалось как удовлетворительное, а что до повреждений в мозге — те должны были исчезнуть со временем. А может быть, и нет. Подводя итог — Джошуа не запомнил ничего из событий, предшествующих сходу лавины, зато с ним осталось чувство лютого холода. Сивилла навещала его почти каждый день, и он наконец вспомнил, что она его напарник, а еще — отличная девчонка, несмотря на ужасный словарный запас и грубоватые манеры. Именно она приехала за ним в день выписки и отвезла в современную квартиру неподалеку от фуникулера, ведущего на Мон-Пелерин. Они поехали по берегу озера Леман, и Джошуа был очарован пейзажем, даже несмотря на грязно-серое небо. Расположенная между горами и Леманом, Швейцарская Ривьера была раем на Земле. Во всяком случае — в том смысле, в котором рай изображали на обложках журналов. Джошуа, будучи полицейским, хорошо понимал, что местные, как и везде, стараются не выносить сор из избы. «Заметают дерьмо под коврик», — с ангельской улыбкой говорила Сивилла. Она была права, но в эту зимнюю субботу, рассматривая неспокойные воды озера, Джошуа очень хотел верить в то, что жизнь прекрасна. В конце концов, он пережил сход лавины, а это давало отсчет новой жизни.

— Да ну нафиг все эти разговоры про околосмертный опыт, — сказала Сивилла.

Джошуа был с ней абсолютно согласен! Он видел сон, находясь за шаг до неминуемой гибели. Этот сон решил многое. Странное чувство жило теперь у Джошуа внутри. Каждая его клеточка чувствовала важность данного опыта и кричала: «ТЫ ВЫЖИЛ!» Надо было срочно придумать какой-то смысл для этого чувства, и Джошуа решил, что его жизнь улучшится. Джошуа Оберсон, маленький человек, лейтенант в полиции Веве, мог стать кем угодно, если того желала его душа. Он мог стать музыкантом — ведь Джошуа всегда любил поиграть на гитаре — и выступить на сцене джазового фестиваля в Монтрё, подчиняя своенравные риффы себе, сыграть дуэтом с Элтоном Джоном! Сивилла смотрела на него дикими глазами, а уголок ее рта загибался в улыбке.

— Наверное, зря они тебя выпустили. Ты пока что псих психом и есть.

Под веселую болтовню они добрались до пролета ступенек, который вел по склону холма к жилому комплексу. Вид, конечно, у него был не сногсшибательный, особенно по сравнению с богатыми виллами и древними шикарными отелями, разбросанными тут и там. Однако это было комфортабельное, хорошо построенное здание, да и стояло оно ровно посредине между работой и центром города.

Сивилла помогла ему дотащить сумку — ее просто невозможно было вырвать из лап этой великанши, а потом попыталась придержать дверь в квартиру.

— Да ты меня за инвалида принимаешь, — возмутился Джошуа.

Его двухкомнатная квартира оказалась вполне знакомой. Гостиная и комната с видом на озеро — с двумя большими застекленными дверями и узким балконом. Открывавшаяся панорама — с озером и бесконечными Альпами вдали — была просто великолепна. В ясные дни (но, конечно, не сегодня) из квартиры был виден сам Монблан.

У самого окна стоял стол с плоским экраном и впечатляющим системным блоком — набор заядлого геймера. На столе валялись бумажки и записные книжки, высились башни из папок с документами, тут и там виднелись газетные вырезки со строчками, выделенными желтым маркером.

— Я не помню этого! Я не мог оставить такой бардак!

— Ага-ага, теперь ты можешь вспоминать только то, что захочешь, — сказала Сивилла, выказывая тонкое знание психологии. — Слушай, тебе, кстати, не обязательно начинать пахать в понедельник. Док выписал больничный на месяц.

— Я знаю, но все равно хочу прийти в участок, — уверенно заявил Джошуа, уже принявший решение.

— Впервые в жизни тебе платят за то, чтобы сидеть ровно и не выделываться. Пользуйся случаем. Поиграл бы в свои дурацкие видеоигры. Ну, в ту, которая жрет кучу времени и где ты — эльфиечка с огромными глазами.