Отель «Аваланш»

— Я приехал, чтобы поблагодарить вас. Вы спасли мне жизнь.

Слова слетели с его языка мгновенно, и он подосадовал на себя, что не смог выразить мысль лучше.

— Благодарить надо не меня, а его, — ответил Андре, кивнув на Анхиса. — Он учуял тебя через трехметровый слой снега. Этот блохастый тип обладает уникальным нюхом.

Анхис смотрел на хозяина глазами, полными благодарности — так, будто он понимал разговор и это был лучший день в его жизни.

— Я не могу делать ему слишком много комплиментов, иначе он описается. Ветеринар мне сказал, что он страдает недержанием, и оно как-то связано с его настроением. Слишком много радости — и все, пора тащиться за тряпкой.

Джошуа рассмеялся в голос, и Анхис немедля повернулся к нему, посмотрев с укоризной. Даже захотелось извиниться.

— А вы не могли бы рассказать, где я находился перед сходом лавины?

— Да где-то рядом с Роше-де-Не. Около пещер. — Андре одним махом опустошил свою чашку.

— Но там же нет ничего интересного в это время года.

— Пусто, только снег кругом. Да и вообще, там не очень, учитывая, сколько осадков выпало. Тебе повезло, что я заметил тебя в момент схода лавины. Если бы я не решил выгулять свои снегоступы, валялся бы ты там до весны. Так, а теперь немного… — С этими словами Андре открыл бутылку и налил немного в обе чашки. — Ну вот, теперь можно и горло промочить, и согреться. Это настойка на сливе, я делаю ее сам, в своем погребе. Я знаю, что ты коп, ну да ладно. Мне не кажется, что ты вдруг сдашь меня с потрохами.

Вместо ответа Джошуа поднес чашку к губам. Несколько мгновений он наслаждался запахом, а потом алкоголь обжег ему рот и пищевод.

— Крепко получилось, — сказал он, кашляя.

— Для тебя в самый раз. Ты теперь человек снега, ты будешь познавать холод всю оставшуюся жизнь, — резюмировал Андре, бросив пристальный взгляд на своего собеседника.

Андре должно было быть около пятидесяти, но выглядел он на все семьдесят. Его кожа была изъедена морщинами, он походил на сморщенное яблоко. Его матовая кожа контрастировала с темно-синими глазами и белизной зубов. Такой тип лица сложно было встретить в городе. Оно, закаленное холодом и обожженное солнцем, может принадлежать лишь человеку, всю жизнь проведшему в горах. Джошуа повернул голову, чтобы посмотреть в мертвые глаза оленя.

— Ты охотник? — спросил Андре, делая глоток настойки.

— Нет. Я не очень люблю оружие.

— Полицейский — и не любит оружие! Ничего себе, самое настоящее святотатство, — заверил он и принялся смеяться, и хохотал так, что стал кашлять. — Какая-то фигня с легкими. Доктор говорит, что нужно одно удалить. Как считаешь, можно жить с одним легким?

Беседа внезапно сменила тон и стала очень серьезной, Джошуа даже удивиться не успел. Должно быть, Андре очень болен, если ему рекомендуют такую операцию. Рак, наверное.

— Конечно, если так говорит ваш доктор…

— Сынок, нечего верить докторам, они все лгуны.

Взгляд синих глаз переместился на трофей. Андре улыбнулся:

— Этого красавца я подстрелил почти десять лет назад в лесочке неподалеку. Ты разбираешься в оленях?

Джошуа покачал головой.

— В период гона они покидают стадо, чтобы спариться. И лучше не переходить им дорогу. Видишь эти рога? Они могут убить с одного удара. Однажды я увидел, как олень забрался в хижину. Я не вру! Он не оставил камня на камне, как будто бомба внутри взорвалась.

— Дурдом какой, — отозвался Джошуа, пытаясь делать заинтересованный вид. В конце концов, этот мужчина спас ему жизнь. Джошуа послушал бы и про разведение сурков, если бы Андре вздумалось про это рассказывать.

— Так вот… вкратце. Олень находит себе подружку по вкусу, делает свое дело, а потом она рожает одного-единственного олененка. Семья на троих, ты не забывай.

Джошуа не очень понимал, к чему ведет Андре. Тот, в свою очередь, пил настойку почти без остановки, и его взгляд постепенно затуманивался.

— Но самка… самка не занимается малышом! Ты, наверное, думаешь, что она находит логово и занимается им? Но нет, он две недели остается один, прячется, умирает с голода. Время от времени она возвращается и кормит его молоком, но это все. Ему нужно выживать самому с рождения, представь себе. Вот поэтому их трудно поймать. У них нет выбора. Либо они выживают, либо умирают с голода.

Андре опустошил очередную чашку с настойкой и бросил взгляд на часы.

— Ну-ка, сынок, ты же пропустил поезд. Если хочешь успеть на последний, пора уже идти. Если нет — на втором этаже у меня есть кровать.

Джошуа мгновенно почувствовал смертную тоску от одной только мысли о возможности провести ночь в этом доме с мертвецки пьяным Андре.

— Я, пожалуй, пойду, — сказал он, быстро одеваясь под пронзительным взглядом Анхиса. Андре проводил его до двери, чуть не споткнувшись о коробку, а потом заключил в объятья — еще крепче, чем Сивилла, а это было сложно.

— До скорого, — проговорил он, доковыляв до самой калитки. — Береги себя!