Отель для страждущих католиков

– Ничего страшного, – простодушно ответил Марсель. – Любой атеист, если живет праведно, имеет право на прощение господа и царствие небесное.

– Предпочитаю оказаться в аду, там компания лучше, – процедила я сквозь зубы. – Хотя я во весь этот бред не верю.

– А во что вы верите? – живо подхватил Марсель.

– Я ни во что не верю.

– Как же так? А как же вера в себя?

Я прикусила губу. Когда-то я верила в себя. Сейчас – нет.

– А я верю в справедливость, – сказал мой муж. – И Лиза – тоже. Просто она такая… Не обращайте внимания. У нее вчера был день рождения, и… и…

– Я много выпила и теперь у меня похмелье, я паршиво себя чувствую, паршиво себя веду, вообще, я всегда такая.

– Пессимистка?

– Реалистка, – припечатала я. – Ваш кофе.

– Может быть, какие-то закуски, святой отец? – спросил муж у Марселя.

Меня передернуло. Марсель всегда был атеистом. Не знаю, как его так угораздило… Что у него случилось? Что?

– С удовольствием, – согласился Марсель.

– У нас есть бутерброды с семгой.

– Чудесно. Лиза, ты приготовишь? Мы сядем за столик. И мы тебя ждем.

– Зачем?

– Это касается нашего бизнеса.

– У святого отца есть к тебе предложение? – не поверила я.

– Есть. Так мы ждем.

С ума сойти… Я не только приготовила бутерброды. Я разогрела мясо по –французски. Марсель его всегда любил. Да и сама я проголодалась. И Виктор, наверное, тоже. На гарнир я добавила картофеля- фри. Есть мне захотелось зверски. От злости, может быть. И от бессилия. Словом, от всей этой чехарды. Мой муж Виктор – и Марсель, бывший атеист, наглец и вообще скользкий тип… Марсель…

Не знаю, как я донесла поднос. Но донесла. Грохнула. Села. И закурила. Поднос я поставила на соседний стол.

– Вы курите? Святой отец… – спросила я с завуалированной насмешкой.

Раньше Марсель курил.

– Нет.

Я чуть было не ляпнула, мол, а раньше курил. Но ведь рядом – мой муж. Он не должен знать, что мы знакомы. Тем более, Марсель этого не хочет. Вон как смотрит, по – собачьи. Так и хочется почесать ему костью за ухом.

– Виктор, – протянула я.

– Сейчас всю объясню, – понял меня муж. – Это – отец Мартин.

– О, – выдохнула я.

– Отец Мартин хочет построить в нашем ресторане католическую гостиницу.

– Что? Вот черт… Простите. Но…

– Лиза, мы же хотели построить гостиницу.

– Да. Но просто гостиницу.

– Для атеистов? – улыбнулся Марсель, и я почуяла подвох.

– Гостиницу для всех, – бросила я. – Это нормально. И выгодно. А эта ваша католическая гостиница… Виктор? Ты с ума сошел?

Я даже забыла, что речь идет, собственно, о Марселе. Если я буду категорически против и отговорю Виктора, возможно, я никогда более не увижу Марселя. А я этого не хотела. Но и терять наш общий с мужем бизнес тоже не хотела. И это было даже превыше просто видеть Марселя. Что Марсель? Нужна ли ему я? Охохо, вряд ли, была бы нужна… И вообще, нужен ли мне Марсель? Появился, порушил мой карточный замок, для того, чтобы снова исчезнуть? Лучше будет, если сразу отказать Марселю. Я его забуду опять. Я просто не буду его вспоминать. Ну его к чертям. Я была вполне довольна своей жизнью до сегодняшнего утра, пока не увидела Марселя. И снова буду довольна ей, когда он исчезнет. Да, пусть исчезнет.

– Я категорически против, – сказала я, глядя Виктору в глаза. – Категорически.

–Пойми, Лиза, тут дело не в вероисповедании или атеизме. Это просто бизнес.

– Бизнес, построенный на вероисповедании? Не смеши меня. Не зли меня. Лучше сразу продай часть ресторана этому отцу Мартину и дело с концом. Когда он разорится, мы снова ее выкупим. Отмывание денег, не более. Но…

– Вы не правы, – тихо сказал Марсель. – Католики очень гордятся тем, что они католики. Они непременно хотят обозначить себя католиками перед всем миром. Поэтому они с огромным удовольствием будут селиться именно в католической гостинице, чтобы потом говорить об этом всем подряд. А католиков у нас много. И это будет первая именно католическая гостиница. Это окупится. Очень даже хорошо окупится. Я ведь тоже вкладываю в это деньги. Не знай я католиков, мне бы не пришло это в голову. К тому же, мы с вашим мужем уже осмотрели помещения. Их легко переделать в католическую гостиницу к Рождеству. Скоро ведь Рождество.

– Вы – католический священник? – прищурила я глаза.

– Да, конечно.

– Как вам не стыдно. Еще святой отец.

– Мне не стыдно. Что в этом стыдного? Люди гордятся своей верой и определенной конфессией.

– А вы делаете на этом деньги.

– А в этом есть стыдное? Католики все равно будут селиться в гостиницах.

– Только в этот раз их деньги будут идти в ваш карман, святой отец.

– Это будут пожертвования на католический храм. Это нужно будет обязательно указать…

– Тогда зачем вам это, если ваши деньги не окупятся?

– Окупится моя душа.

– Так вы индульгенцию себе выкупаете?

– Да. Наверное. Как-то так.

Марсель сказал это осторожно, и я ему поверила. Невозможно было в это не поверить. Еще стало его невыразимо жаль. Что с ним случилось за эти пять лет, чтобы ему, атеисту, понадобилась католическая индульгенция?

– Так что, Лиза? – так же тихо спросил Виктор.

– Ты ведь уже согласился? – пожала я плечами.