Отель «Голубой горизонт»

Лана замолчала, потому что официантка зашлась диким, истеричным смехом, потешаясь над толстяком под столом, который собирал с пола макароны. Этот смех напугал Лану не меньше, чем пугала тьма за окнами кафе. Покончив с макаронами, толстяк принялся слизывать с пола остатки томатной пасты. От смеха официантки начало закладывать уши.

– Твою мать! – не выдержала Лана. Она выбежала на улицу. Остановилась. Смех официантки стих в тот самый момент, когда за Ланой закрылась дверь. В первое мгновение ей показалось, что она оглохла, затем тишина ожила, загудела.

Коттедж управляющего. Лана увидела, как в его окнах вспыхнул свет. Погас. Снова вспыхнул и снова погас. На пороге появилась женщина. Она спускалась с крыльца, едва держась на ногах. Свет в окнах коттеджа вспыхнул на мгновение, осветив залитый кровью халат женщины, затем крыльцо снова погрузилось во мрак. Из этого мрака образовался силуэт. Лана могла поклясться, что глаза не обманули ее. Тень скользнула по земле следом за раненой женщиной, материализовалась за ее спиной, схватила за волосы и потащила за коттедж. Лана слышала крики женщины. Видела, как судорожно она пытается отбиваться. «Оделис Сото, – подумала Лана. – Это та самая Оделис Сото, которую убила Кэсиди Клири». Из-за коттеджа донеслись приглушенные булькающие просьбы о помощи. Лана хотела помочь, но не могла. Ее ноги онемели. Они словно приросли к земле. Можно было только стоять и слушать, как умирает человек. Затем все снова стихло. Тьма вышла из коттеджа. Вернее, уже не тьма, не тень. Это был образ, который хотел стать человеком, женщиной. Он прошел мимо фонаря, и Лана увидела, как преломляются его черты. Голова закружилась. Лана узнала в сгустке тьмы Кэсиди Клири. Какую-то часть Кэсиди Клири, крупицу, но этого было достаточно. Почувствовав на себе взгляд Ланы, тьма остановилась. Двойник Кэсиди Клири обернулся. Черные глаза уставились на Лану. Губы изогнулись в хищной улыбке.

– Черт! – Лана развернулась и побежала прочь.

Она не оглядывалась. Просто бежала, и ей казалось, что ветер свистит у нее в ушах. Отель остался далеко за спиной. Один поворот, другой. Лана увидела здание аэропорта, увидела быка-Люсьена, который рыскал по взлетной полосе в поисках новой жертвы. Услышав топот шагов, Люсьен обернулся, увидел Лану и, зарычав, метнулся в ее сторону. Тьма, почти настигшая Лану, зашипела на него. Он ударил ее ногой. Образ Кэсиди Клири рассыпался, превратился в дымку, но тут же снова собрался. Мелькнула сталь. Белая футбольная форма окрасилась в красный цвет. Два хищника сцепились между собой, борясь за одну-единственную жертву.

– Эй! – услышала Лана чей-то голос из темноты придорожных деревьев. – Иди сюда, если хочешь жить, – сказала Кэсиди Клири. Та самая Кэсиди Клири, которая однажды спасла ее в терминале аэропорта. Настоящая Кэсиди Клири, если, конечно, в этом мире тьмы хоть что-то было настоящим. Лана послушно нырнула под кроны деревьев. Под ногами был асфальт. Скрытая мглой дорога тянулась вдаль, теряясь в ночи. – Иди прямо и никуда не сворачивай, – сказала Кэсиди Клири.

– А ты? – спросила Лана.

– Со мной ничего не случится. – Клири насторожилась, услышав горестный рев быка-Люсьена, который терпел поражение. – Торопись же! – прикрикнула она на Лану. – Беги и не останавливайся!

Бык-Люсьен взвыл в последний раз. Лана выругалась и побежала вперед. Мысли путались. В голове было так много вопросов, но времени, чтобы задать их, уже не было. «В другой раз», – решила она, чувствуя, как мгла сгущается вокруг. Мир тьмы сжимался, готовился выплюнуть ее в реальность, как это уже было прежде. Но на этот раз Лана не сомневалась, что снова вернется сюда. Хочет она того или нет, но вернется. Они как-то связаны с этим место. Непонятно как, но связаны. Это были последние мысли Ланы перед тем, как она провалилась в пустоту.

* * *

Лана очнулась ранним вечером, в Балтиморе, на скамейке недалеко от дома Хэйгена Моски. Несколько минут она просто сидела, пытаясь понять, где находится. Мир тьмы был не менее реален, чем обыкновенная жизнь. Лана буквально чувствовала, как мрак и нереальность пробираются в ее сознание. Две жизни сливаются в ней воедино, становятся монолитом.

– С вами все в порядке? – заботливо спросила Лану пожилая женщина, проходя мимо. На поводке она вела старого пуделя с кучерявой дымчатой шерстью. Собака обнюхала ноги Ланы, тявкнула едва слышно. Лана улыбнулась старухе.

– Все в порядке, – соврала она, увидела лежавшую рядом папку с рукописью Моски, улыбнулась. – Все будет в порядке, – более уверенно сказала она старухе. Женщина улыбнулась и пошла дальше. Ее лицо стерлось из памяти. Осталась лишь ее собака, которую Лана запомнила лучше, чем хозяйку.

Теперь успокоиться, открыть папку.

Лана прочитала несколько страниц рукописи Моски, вздрогнула, замерла. Неужели ей это не показалось? Неужели все это происходит в реальном мире? Лана прочитала еще несколько страниц. Ошибки нет. Моска пишет о Кэсиди Клири, пишет о том, как тьма день за днем пробирается в ее сознание, меняет реальность.

– Ах ты сукин сын! – бормочет Лана.