Отель 'Империал' - выход из WINDOWS

Небо уже потемнело, поток машин в сторону пригорода заметно поредел, видимо, Братченко заканчивал работу позже всех. Дорога была ему знакома. Он уже был позавчера в Переделкине, но пропустят ли его теперь на территорию заповедника для непуганых писателей и чиновников, этого он не знал. Братченко остановился перед переездом, купил воду и бастурму, приятно упакованную в картонную коробочку, поехал дальше, к даче Похвалова. Скоро должны начинаться озерца и сосновый лес, похожий на прибалтийское побережье: слева рыжие сопки, но покруче, и плоское, кажущееся мелким серебряным блюдом, озерцо -- перехваченная плотиной Сетунь, за ним другое, -- голубое, поменьше и справа. Дивный девственный воздух приятно попахивал бензином и острым соусом. Братченко притормозил, съехав к самому берегу. Площадка, усыпанная сухой сосновой хвоей, подходила вровень к воде, но одинаковый уровень ее и озера был обманным, ибо край площадки резко обрывался. Медленного спуска здесь не было.

Витя обернулся на заднее сиденье, Галочка спала, свернувшись клубочком, и будить ее не хотелось. Братченко встретил ее, когда выходил из подъезда дома Финка: Галочка как раз возвращалась домой с работы, задумчиво, почти не моргая, цеплялась взглядом за фасады домов. Витя увидел ее издалека, едва она свернула на Солянку, если честно, он уже минут десять стоял здесь, возле арки, дыша вечерним свежим воздухом. У него не было сомнений, что вот сейчас она вынырнет из-за угла, он буквально чувствовал, как она пересекает под землей Китайский проезд, идет по площади Ногина, мимо отреставрированной церкви, вдоль двухэтажных вековушек, по узкому тротуару, пропускает троллейбус, переходит улицу и появляется в поле его зрения.

Она взвизгнула, когда Витя, просунув руку в окошко машины, посигналил ей. Отскочила и чуть ли не прижалась к пыльному фасаду нежилого дома. Потом взгляд ее сконцентрировался, и она, уже осознав, что Витя стоит рядом и улыбается ей, заплакала. Только теперь он сообразил, что у Гали нервное перенапряжение и ее не стоило так неосторожно пугать.

Было восемь часов. Он открыл дверцу, взял у нее сумку и бросил на заднее сиденье.

-- Садитесь.

Она безропотно села. Когда они уже переехали на замоскворецкую сторону Москвы-реки, оставив за спиной красную раковину Кремля и перламутровое розово-сизое небо, он сказал ей:

-- Поедем за город. У меня там дела, а вы воздухом подышите.

Галочка села на краешек сиденья, обняла руками переднюю спинку, вздохнула:

-- Поехали.

Теперь Витя смотрел, как беззвучно она спит, жевал бастурму и думал, как же ему выполнить задание Серафимы и в каком порядке.

Серафима еще раз позвонила ему и сообщила адреса дач всех четырех, выходит, подозреваемых.

Овечкин снимал коттедж на территории бывшей дачи МГК, ныне в правительственном санатории "Вилла Переделкино". Это на той стороне железной дороги. Впрочем, переезд, а следовательно, и поворот к санаторию Витя уже проехал. Ладно, он проникнет туда на обратном пути, придется повозиться, в крайнем случае перелезет через забор. По информации Серафимы, дачу Овечкина найти легче всего -- она стоит прямо на берегу пруда, в стороне от остальных коттеджей. Если идти по главной аллее, она как раз и приведет к даче, даже упрется в нее. Так ему объяснили.

Теперь Похвалов. С ним все ясно. Хоть и охраняется дача тройным заслоном, да и внутри народу полно, если идти через лес, пройти в Переделкино можно. Витя видел позавчера гулявших по тропинкам в лесу. Никто их не останавливал. Да и с охраной будет полегче, у него все-таки удостоверение прокуратуры, хотя и нет постановления на обследование земли и проникновение в чужие владения.

В Переделкине должны дежурить оперативники из управления. Сторожат Похвалова. И телефон на прослушке. Но где именно они расположились, Братченко не знал.

Дача Финка самая дальняя, здесь придется выехать на Минское шоссе и проехать до поворота на Переделкино с севера, -- через сто метров там покажется поселок Буденновское, принадлежащий Министерству обороны. В нем Финк успел захватить участок еще семь лет назад. Участки охраняются здесь лишь на въезде. Есть номер дачи Финка и название улицы. В крайнем случае есть Галя, она была когда-то здесь, выполняла поручение шефа.

Далее (бастурма как раз кончилась) место жизни и отдыха Мошонко. Почему они все живут на дачах? Зачем государству их здоровье? Для кого стараются? У Мошонки С.Ф. свой небольшой санаторий в Баковке. Да-да, неподалеку от фабрички, где еще во времена социализма делали презервативы, так, на всякий случай, если в нашу страну заглянет вдруг мощный и изощренный капиталистический секс. Территория этого санатория прилегает к территории писательского городка, поэтому санаторий Мошонки, где он обитает один с дочкой и обслугой, найти ночью в лесу, где плохое освещение, и где кроме всего расположилось еще несколько деревень, будет проблематично. Тем более на санатории нет никаких опозна-вательных знаков, что он выкуплен в собственность Главным государственным распорядителем Российской Федерации на свою зарплату бюджетного чиновника.