Отель 'Империал' - выход из WINDOWS

Серафимова стояла под дверью процедурной, где дежурный врач осматривал голову Данилова и задавал ему наводящие вопросы по поводу сотрясения мозга. Юрий Алексеевич вышел из процедурной еще более бледный и слабый, чем когда входил туда.

-- Рентген могут сделать только завтра, нет специалистов. У них нормированный рабочий день. Впрочем, ваша жена, -- доктор посмотрел на Нонну Богдановну, -- по-моему, вас насквозь видит. Ваша фамилия не Рентген случайно?

-- Я что, похожа на свиток Торы? -- засмеялась Серафимова.

-- Как две капли воды.

-- Я григорианского вероисповедания, доктор, оно на шесть веков старше православного. Впрочем, обрусевшая до ручки. А вы что подумали?.. Ну что, Юрий Алексеевич, пойдемте, подброшу вас до дома.

В машине выяснилось, что до дома Данилову ехать часа два с половиной. Квартиры в Москве у него не было. Иногда он ночевал у мамы, в ее квартире на Ленинском проспекте, но сегодня волновать ее перебинтованной головой не хотелось.

-- Вот и знакомься после этого с красивыми мужчинами, -- съязвила Серафимова, -- приглашаю вас на свою -- как говорит одна моя знакомая старушка -- "живплощадь". У меня на кухне топчан запасной. Поздно вам уже в таком состоянии долго в машине трястись.

-- Вы со мной как с беременным...

-- Голова кружится, тошнит?

-- Есть маленько.

-- А говорите не беременный!

На Чистые пруды приехали в десять часов вечера. Серафимова мужественно подставила плечо Данилову, с другого боку его поддерживал водитель Володя.

-- Только вам придется одним наверх подняться, с некоторых пор я на лифтах не езжу. Везите его, Володя, и ждите меня на лестнице.

Она побежала по ступенькам, как юная барышня, перескакивая через две, пока не уперлась головой в чей-то живот.

-- Вазген! -- закричала Серафимова, когда ее перестало трясти -- Я тебя посажу за хулиганство, честное слово! Ну, ты же знаешь, что меня нельзя так пугать. Почему ты здесь?

-- В гости заскочил, да, -- сказал белокожий, губастый, как верблюжонок, и очень сутулый Вазген.

-- Почему ты здесь, а не у двери? Ты можешь мне объяснить?

-- Навстречу твоим шагам иду, одна ты лифтом не пользуешься. Совсем сердце не бережешь.

-- Давно ждешь?

-- Часа полтора, не больше, -- сказал Вазген и, увидев двух подозрительных типов на верхней площадке, расставил руки, загораживая сестру, как орел, маленький такой орел-последыш.

-- Спокойно, это мои ребята, это мой братик, Вазгенчик, родной брат, -представила Серафимова стороны друг другу.

-- Я пошел, Нонна Богдановна, -- сказал водитель, -- меня жена ждет.

-- Как она себя чувствует? -- спросила она Володю, вошедшего в лифт. -Не родила еще?

-- Да уж неделю парню, скоро в армию, -- улыбнулся тот своей неуклюжей стыдливой улыбкой.

-- Ай, ай, ничего не сказал, -- крикнула Нонна Богдановна и забарабанила ладошкой по сдвинувшимся дверцам, -- накажу, Володя! Опять меня в неловкое положение поставил, -- еще кричала она в щелку, склонившись к двери лифта.

-- Мы выпьем сегодня кофе? -- взмолился Вазген, пожимая Данилову руку.

-- Доктор, а сердце? -- стрельнула карими глазами сестра и открыла дверь. Пояснила: -- Он у нас профессор по сердцу.

-- Кардиохирург, -- поправил Вазген. -- Кофе вам сейчас не помешает, что-то вы истерзанные оба... Боролись за мир во всем мире?

-- Вазгенчик, я сейчас на кухне ужин приготовлю, а Юрий Алексеевич тебе все расскажет. У него боевое ранение в голову, сотрясение мозга, и снимок еще не сделали. Ты посмотри, только осторожно, -- кричала она уже с кухни, -- это очень ценная, дорогая голова.

-- Да ничего существенного, -- прокряхтел Данилов, садясь, нет, заваливаясь на диван и снова на миг теряя сознание.

-- У-у, сильно он у тебя расшибся, -- шепнул Вазген озабоченно, прибежав на кухню за мокрым полотенцем, -- как это произошло?

-- Ударился головой о бордюр, меня спасал, -- Нонна вытерла руки и пошла в комнату, подсела на диван и осторожно взяла руку Данилова. -- Мой спаситель.

Вазген мало что смыслил в мозгах, но операции на сердце делал отменно. Его клиника держалась на его таланте и новых разработках в кардиохирургии.

-- Если у вас будут какие-нибудь сердечные дела, -- улыбнулся Вазген, -- милости прошу, а по прочистке мозгов -- это моя Нонна.

-- Зачем же сердечные дела лечить? Это так редко случается в наше время, что уже неопасно, -- улыбнулся Данилов, -- а что касается талантов вашей сестры, сегодня я стал их очевидцем.

-- Не всех. Вот кофе я еще варю замечательно, -- Нонна стала накрывать на стол.

Они говорили о сверхъестественном: о стечении трех расследуемых дел в одно русло, о Буянове, об интуиции Серафимовой и о том, почему в стране еще нет голода, гражданской войны и экспансии НАТО, о том, что ушел в отставку Ельцин Мандела, о явной передозировке яда свободы.

-- Кстати, как Ниссо? -- спросила Серафимова. -- Ее почему не взял с собой?