Отель «Китовый райк»

– Ну, к тому времени его силиконовая долина уже была беременна, и он легко перенес свои переживания. Отец в принципе на удивление все спокойно принял, я бы даже так сказала. Склеп, которым он в детстве мучил меня каждый день, был снесен по приказу его новой пассии. Это было сделано еще до моего возвращения и того момента, когда он узнал о лже-смерти своей первой и, как он мне всю жизнь внушал, горячо любимой супруги. Так что к тому времени ему это стало уже безразлично. Моему возвращению его новая супруга тоже была не рада, и отец, тот который боялся выпустить меня одну за порог, вдруг сам предложил мне съехать и жить отдельно, даже квартиру купил в центре Москвы. В общем, подарил мне такую долгожданную свободу. Вот только забыв, что он украл у меня детство и юность, а этим самым и украл друзей, которых находят именно в этом возрасте. Я осталась одна, никому не нужная, без работы, семьи и друзей. Девочке, опека о которой переходила в манию, было сложно, очень сложно. Вот скажи мне, – Стася посмотрела пристально на Зину, – куда делась папина любовь? Вообще куда она пропадает эта самая пресловутая любовь?

– Не знаю, я сама недавно очень долго думала над этим, – ответила ей Зинаида искренне.

– А я знаю, – сказала Стася. – Я ради этого даже на прием к психологу Айманскому пошла. Ты знаешь, что почти шестьдесят процентов мужчин, уходящих из семьи, не платят алименты, а если и платят, то, стараясь обойти закон, выплачивают минимально возможную сумму. При этом эти мужчины не бомжи и не безработные, а в прошлом достаточно заботливые отцы.

– Серьезно? – немного наигранно удивилась Зина. Она видела, что Стасе хочется поговорить именно об этом.

На самом деле Зине это все было неинтересно. Она лишь делала вид, что слушает, а сама сотый раз прокручивала в голове разговор с дедом, который ее не отпускал. Зина пыталась найти в нем тайные подсказки к загадке своей жизни, но находила лишь нестыковки, которые говорили о том, что дед опять недоговаривал, ну, или попросту лгал. От этого становилось грустно и одиноко, именно ложь деда почему-то подчеркивала то, что Зина на этой земле одна, и у нее нет ни одного человека, кому бы она верила на сто процентов, кому бы могла довериться, приползти и забиться под крылышко, защитившись от всего мира. С кем бы она могла почувствовать, что не одинока.

– Это статистика, – продолжала увлеченно Стася, не замечая Зининого отрешенного вида, – можешь посмотреть на соответствующих сайтах. Первая причина, почему мужчины не испытывают безусловной любви к своим детям, проста и никак не связанна с психологией. Просто гормоны, именно они формируют так называемый «материнский инстинкт». Ученые любят приводить такой пример: даже трусливая курица-наседка после появления цыплят становится агрессивнее петуха, если кто-то покушается на ее цыплят. Люди ничем не отличаются. Герман Михайлович мне рассказал, что есть такой гормон – окситоцин. У женщины он начинает вырабатываться, как только она узнает, что беременна. На седьмой месяц жизни ребенка его уровень достигает своего пика. Каждое касание, каждый поцелуй маленького дитя вырабатывает этот гормон и тем формирует привязанность. В общем, безусловная любовь женщины к ребенку берет начало на химическом уровне, постепенно переходя на эмоциональный, где и закрепляется.

– И что, – Зина понимала, что надо поддержать разговор, – у мужчин такого гормона нет?

– Почему же, – вновь ухмыльнулась Стася, и Зинаида поняла, что все эти ее смешки, всего лишь защитная реакция. – Присутствует, конечно, правда в десять раз меньше и отвечает совсем за другую функцию. Отцовского инстинкта не существует, поэтому между отцом и ребенком могут быть только доверительные и дружеские отношения. А еще мужчины начинают ценить то, во что вкладываются, и неважно – эмоционально или материально. Эти два фактора повлияли на то, что, когда отец нашел свою новую любовь, не выкинул меня на улицу и не забыл, как это делают шестьдесят процентов мужчин. Он слишком много уже в меня вложил.

– А твоя мать? – спросила осторожно Зина. – Где ее безусловный материнский инстинкт?

– В каждом правиле есть исключения, это первое, – ответила серьезно на каверзный вопрос Стася, так, словно готовилась к нему и давно уже перебирала варианты ответов. – Ну а второе, есть небольшой, но все же реальный ответ на это. Она никогда не кормила меня грудью, никогда не качала на руках и не сидела у кроватки, когда я болела. С первого дня у меня была няня. Если даже во время беременности у нее и зарождалось это чувство, оно просто угасло, не успев закрепиться. Если у меня будет ребенок, я никогда не допущу такую ошибку и буду растить его сама.

Последние слова прозвучали детской клятвой.