Отель «Китовый райк»

– Вы недавно развелись, имеете кошку и собаку, сейчас живете в частном доме, возможно, на даче. Квартиру, скорее всего, оставили бывшей супруге и играете на скрипке. Хотя скрипка – это сейчас у вас больше для души, когда-то же на вас возлагали большие надежды. Но мальчика со скрипкой всегда обижали во дворе, возможно даже, произошел инцидент, когда вас крепко побили, и вы сами себе поклялись, что впредь будете мачо. Отсюда занятия спортом и выбор профессии, но любовь к скрипке никуда не пропала, и вы музицируете теперь для души, хотя, возможно, это просто привычка, – как на духу выдала Станислава. – И если что-то типа вашего неудачного брака, можно было бы раскопать, то как я так быстро нашла все остальные факты? Так что давайте не будем вешать ярлыки и показывать бицепсы, а будем лучше работать.

Зина второй раз за день почувствовала свой непрофессионализм. Сначала Боба, теперь Стася, а ведь это именно она должна была уладить конфликт. Хотя, возможно, в этой миссии все будет происходить иначе. Кто их знает, этих Дилетантов.

В комнате повисла тяжелая пауза. Все ждали реакции оперуполномоченного, но тут запищал его мобильник.

– Алле, – нараспев сказал Олег Лисица и, выслушав звонившего, сказал: – Тридцать первая сфера, жду. – Убрав мобильник обратно в карман, добавил уже для присутствующих: – Сейчас придет Марина Васильевна и все расскажет. – Затем, обращаясь к Станиславе, не скрывая свое раздражение, спросил: – Кошка, собака – это понятно, вы увидели шерсть на моей одежде, а про скрипку, прошу прощения, как?

– У вас на шее небольшой удлиненный синяк, такой бывает у скрипачей, у тех, кто ежедневно играет на скрипке, – нехотя, но все же ответила Станислава. – И шерсть на вашем костюме вовсе не при чем…

Но договорить ей не дали – без стука в дверь вошла довольно тучная, низкорослая женщина, уважаемых лет, таща за собой огромный чемодан на колесиках, и, громко выдохнув, плюхнулась на свободный пуфик у двери.

– Ой, Олежа, я так не спрессовала с молодости, с того самого момента, когда мы с девчонками ларек обнесли на Нюркину свадьбу в поисках шампанского. Сначала полдня твой драндулет, потом работай одна, как прыщавая первокурсница. Ты врун и гадёныш, так и знай! Кто мне сказал, что это как на катере промчаться по волнам? Моя бедная задница еще год будет помнить эти твои волны! – она говорила, не останавливаясь, словно бы и не замечала посторонних людей.

– Марина Васильевна, – сказал тихо Лисица, указывая на сидящих на диване дилетантов, – есть что по делу?

– При персонажах можно? – спросила женщина и, увидев кивок коллеги, по-деловому, перестав восклицать, открыла свой чемодан. – Значит так. Все осмотрела, труп они унесли в помещение, где хранят вино, зря конечно, со мной это как козла в огород, но их можно простить – они этого не знали.

– По делу, – напомнил ей Олег.

– А я что, я по делу. Марина Васильевна по ходу тут вообще одна работает, а ты с чудиками время теряешь, – выдала она, взглянув на Бобу. – Ладно, дальше: место преступления естественно все смыло, тут ведь не дождь был, тут целое цунами ночью командовало, поэтому никаких отпечатков и следов чужого ДНК нет, на легкий путь можешь не рассчитывать. Включай Пуаро, отращивай усы и начинай шевелить своими серыми клетками, хотя, о чем это я. Правильнее было бы сказать клеткой, – и она громко захохотала.

– Он сам или ему помогли? – спросила Зина, чем, видимо, нарушила выступление грозной женщины. Даже сам Лисица взглянул на нее, как на самоубийцу.

– А это кто у нас такой любознательный, как киножурнал «Хочу все знать»? – воскликнула Марина Васильевна, насупив брови. – Ребенок, ты вообще кто? Мама с папой знают, что ты одна гуляешь?

– Зинаида Звягинцева, директор детективного агентства, можно просто Зина, – представилась она как можно дружелюбнее. Ей хотелось получить расположение этой женщины, знающей, видимо, больше других.

– Зина это хорошо, – вздохнула та, что-то ища в своем чемодане. – Зина – это по-нашему. Помнишь стихотворение? Резиновую Зину купили в магазине.

Когда она начала читать стихотворение, Боба громко хихикнул.

– Вот ведь, а, – хмыкнула Марина Васильевна. – Все опошлили, прекрасный детский стих был, а теперь читаешь и сама думаешь, то ли я говорю. Но ладно, вот, Олежек, это мой тебе подарок на сегодня.

Она наконец достала листок и протянула его полицейскому.

– Ничего себе, – сказал он. – А вот это сюрприз.

Зине было так интересно, что же там написано, но она сдержалась от того, чтоб вскочить.

– Что касается сам, не сам, то я точно могу сказать уже, что веревка не порвалась, а ее перерезали ножом, там характерные признаки этого, – все же ответила ей женщина, пока Олег Лисица читал бумагу. – Также узел, что привязан к фонарю, не затянут совсем.

– То есть? – уточнил опер.

– То есть на этом узле тело мужчины, скорее всего, не висело. Его завязали с уже отрезанной веревкой, получается, для антуража, но мне надо еще кое-что проверить.

– Значит, его не повесили? – уточнил Лисица.