Отель «Китовый райк»

– Не вопрос, – сказал Владимир. – Тогда я вам расскажу реальную историю, у которой даже есть свидетели из ныне живущих. Местные, я вам скажу, вообще отчаянные болтуны и очень любят рассказывать истории. Эту я слышал от нескольких сразу, но вариации небольшие, почти все говорят одно и то же, так что вы услышите усреднённую версию.

– Вы меня заинтриговали.

– В десяти километрах от города Заполярный, пятьдесят лет назад стартовал амбициозный советский проект. Бурение скважины «Кольская сверхглубокая». Она должна была стать самой глубокой в мире, до этого были скважины только три километра, и смелые советские ученые и рабочие решили поставить рекорд. На седьмом километре начались поломки и застревание бура, но разве это остановит пытливого советского человека? Ремонтировали и шли дальше. На двенадцатом километре бур как будто что-то откинуло вверх на семь километров.

– Что-то не верится, – впервые за утро улыбнулась Мила.

– Да, да, так и было!! – Владимир применял все свое обаяние и уводил девушку все дальше к морю. – Так вот, температура к тому моменту в скважине выросла до 220 градусов цельсия. Буры оплавлялись, толстенные тросы рвались, как шелковые нити.

– Вы так рассказываете, как будто сами это видели, – хихикнула Мила.

– Я молод и тогда еще не родился, но пересказываю вам слово в слово. Про шелковые нити мне тоже очень понравилось, поэтично да? – пошутил он. – Так вот, из глубины доносились страшные звуки, напоминающие стоны множества людей.

– Вы думаете, они пробурили дырку в ад? – засмеялась в голос Мила.

– Почему я, – развел руками Владимир, – даже в мировой прессе пошли слухи, что из центра земли наружу рвется адское зло! А когда в середине девяностых, в глубине скважины произошел мощный взрыв, ее засыпали, и это место теперь считается проклятым, потому как взрыв освободил демонов.

– Да, ад пуст, все черти здесь, – процитировала Мила, перестав хохотать.

Владимир увидел вдалеке фигуру Зины и, скомкано попрощавшись с Милой, ретировался, оставив ее в изумлении, с вопросом «Что это было?».

Глава 26

Мир будет жить вечно, вот только наличие в этом мире людей каждый раз под вопросом. Самое ужасное, что в этом виноваты сами люди.

Савелий Сергеевич Штольц

Глава тайного общества «Северное сияние»

Записки на полях

Зина помахала рукой Владимиру. Ей очень захотелось его поцеловать, до дрожи в руках захотелось.

– Все получилось? – спросил он, подмигивая.

– Не знаю, – ответила честно Зина, – надо все очень хорошо обдумать.

Когда они со Стасей, опять воспользовавшись прибором, что дал Эндрю, попали в комнату и начали обыск, Станислава хитро поглядывала на Зину и, не удержавшись, сказала ехидно:

– Ты все-таки меня не послушалась. Светишься, как начищенный самовар, аж противно.

– Давай уже, смотри внимательней, не пропусти ничего, – скомандовала вместо ответа Зина и улыбнулась Стасе. – Я думаю, долго она завтракать не будет.

– Зачем вообще мы здесь? – спросила Станислава.

– Ну, хоть и мельком, но мы обыскали все комнаты, значит, надо и Милину для порядка, – ответила ей Зина.

– Мы же знаем наверняка, что капля у Максима, так может… – Станислава, не договорив воскликнула: – Да ты посмотри, эта мадам собиралась здесь китов очаровывать! – Она дошла до платяного шкафа и впала в ступор. И было от чего. Весь немаленький шкаф снизу доверху был забит вещами, но не простыми, а очень дорогими и яркими. На плечиках висели вечерние платья, а под ними стояли туфли в комплект к каждому.

– Ну, не только китов, – сказала не менее ошарашенная Зина. – Здесь предполагалась международная конференция, и, возможно, наша болонка хотела сменить хозяина на помоложе и побогаче.

– Ну, она ведь и так гражданка Америки, – усомнилась Станислава, прощупывая платья.

– Стась, место не главное. Как выяснил Эндрю, жили они там очень плохо и бедно. Мать умерла рано, и ее воспитывал старик отчим, военный, покалеченный во Вьетнаме. Я думаю, именно поэтому она сразу, как стала совершеннолетней, вернулась в Россию. Бежала без оглядки от той Америки, которая ей досталась.

– Посмотри, какие яркие вещи! А еще заботливо упакованы – платья в чехлах, туфли в чехлах, а вот эти и вовсе в пластиковой коробке… Я тоже в такой дорогую обувь дома храню, но это дома, а вот с собой тащить…

– Что можешь сказать о Миле через это? – спросила Зина, показывая на шикарный гардероб. – Здесь к каждому вечернему платью подобрана сумочка.

– Женщина не чувствует себя красивой от природы, но пытается одеждой и косметикой, которой тоже очень много, это компенсировать. То, как она хранит свой гардероб, тоже говорит о многом. Есть две категории людей: те, кому вещи служат, и те, кто служит вещам. Мила им явно поклоняется, скорее всего, бедное детство и невозможность покупать и носить яркую, красивую одежду, – сделала свой вывод Станислава.

– У нас опять ничего, – подвела итог Зина. – Уходим.