Отель «На неведомых дорогах» — 4

И Даждьбогу, так и не сумевшему наполнить жизнью её пустующее лоно!

«Сея злобу и ненависть, взрастишь злобу и ненависть!» – богиня услышала нежный голос вещей птицы.

В два прыжка оказалась у двери в спальню. Убедилась в том, что Даждьбог и Кощей по-прежнему тихо беседуют и слов Сирин не слышали. На всякий случай прикрыла дверь поплотнее и вернулась обратно.

– Это я-то сею злобу? – прошептала. – Это я-то разбрасываю ненависть?! Да я бы и рада оставаться доброй, лучиться милостью и состраданием! Но нет причины для того, чтобы сбылись мои намерения! И я не понимаю, отчего меня наказывают Первородные?! Почему не дают сбыться мечте?! За что лишили счастья стать матерью?!

Конечно, вещая птица могла бы напомнить Живе, как она грозилась уничтожить, погубить ребёнка Ягини, когда тот еще был во чреве матери.

Как уговорила своего брата Перуна вызвать Кощея на бой.

Как потом, опасаясь гнева Первородных, Перун вложил меч-кладенец в руку смертного, пообещав, что тот станет героем и его восславят в былинах.

Как радовалась, узнав, что план удался и Кощей, сын Даждьбога и Ягини, умирает на ратном поле.

И как позеленела от злости, поняв, что Даждьбогу удалось вымолить у Первородных жизнь для сына.

Как злость немного отступила, едва Живе стало известно, что у Ягини изъяли в уплату часть плоти. Что теперь, вместо стройной ножки богиня птиц и зверей стучит деревяшкой по полу терема.

Но что толку было от этих напоминаний?

Если Жива не понимает, какой из её поступков во благо, а какой во вред, в первую очередь для неё самой, то словами ничего не исправишь.

А потому, Сирин ответила:

– Прежде, чем получить благо, нужно самой сделать хоть что-то во благо другого!

– Ты хочешь сказать, что если я отдам живую воду дочери Кощея, то смогу забеременеть? Это точно?!

– Ну вот, – вздохнула вещая птица. – Ты начинаешь торговаться, как смертная на базаре. Нельзя делать добро, ожидая что-то получить взамен! Добро должно быть бескорыстным! Я не могу сейчас сказать, благословят ли Первородные ваш союз рождение потомка! Но у тебя появится надежда! И даже если ты так и останешься бесплодной, то всегда будешь помнить, что своей жизнью Королева обязана твоей доброте и щедрости! Ты понимаешь, о чем я говорю?

Жива кивнула.

Она, конечно, понимала, но не могла согласиться с тем, что отдав свое сокровище, обретёт разве что надежду. Но при другом раскладе, не будет и этого!

«Неужели выбор жить или нет внучке мужа Первородные доверили мне?!» – растерялась Жива. – «Но ведь это такая огромная ответственность! Я не готова решать чью-то судьбу!»

– Придётся! – Сирин словно услышала мысли богини. – Решай! Кощей сейчас уйдёт! И тогда тебе будет еще труднее расстаться с подарком!

***

Дверь спальни скрипнула и на пороге, обернувшиеся на звук мужчины, увидели Живу.

Богиня сняла с шеи шелковый шнурок, на котором был закреплён хрустальный флакон. Протянула Кощею:

– Возьми! Это то, что ты искал! Здесь ровно глоток, постарайся не расплескать и не пролить ни капли!

Кощей, еще не веря в удачу, протянул руку.

Жива разжала пальцы, и флакон оказался в ладони сына Ягини.

***

– Я знал, что твое сердце полно добра! – Даждьбог сжимал Живу в объятиях. – Я знал, что ты способна на прощение и самопожертвование! – губы бога приникли к устам жены.

Дажьбог подхватил Живу на руки и захлопнул за собой дверь спальни.

***

– Это то о чем я думаю? – прошептала Ягиня принимая из рук сына флакон с драгоценным содержимым.

– Да, матушка, – кивнул в ответ бог. – Здесь живая вода из Ирия! Ровно один глоток!

– Этого хватит, – богиня птиц и зверей рассматривала переливающуюся всеми цветами радуги воду. – Должно хватить! – перевела взгляд на сына. – Но откуда?!

– Дар Живы, – Кощей, произнося эту фразу, отвел взгляд в сторону. Отчего-то ему показалось, что матери ох как не понравиться то, что жизнью её внучка будет обязана сопернице. Но он услышал вовсе не то, что сам себе придумал.

– Я верила, что у неё доброе сердце! – Ягиня радовалась, что не ошиблась. – Я знала, что рано или поздно она простит и меня, и своего мужа!

Осторожно вынув пробку из флакона, богиня птиц и зверей начала по капельке вливать в приоткрытый рот Королевы драгоценную жидкость.

Через несколько минут щеки девушки порозовели, и она открыла глаза:

– Получилось? – спросила, обращаясь срезу ко всем. – Волшба возвращена Маре?

– Получилось! – торжествовала Валькирия.

– Получилось! – на глаза Ягини навернулись слезы и с губ сорвался вздох облегчения.

– Получилось! – Кощей провел рукой по волосам дочери.

– Получилось! Получилось! – радовались Розочка и Риточка.

– А где яйцо? – озаботилась Реджина.

– Да лежит себе в коробке на подушке, – усмехнулась богиня птиц и зверей. – Что ему сделается? Принести?

– Не нужно, – улыбнулась девушка. – Я сейчас хочу немного поспать. Могу раздавить ненароком.

– Да кто же сможет раздавить скорлупу драконьего яйца? – удивился Кощей. – Уж точно не ты с твоим хрупким тельцем.

Добавил:

– Одного не могу взять в толк, отчего яйцо такое маленькое?!

– Уж какое есть. – Королева сомкнула веки. Вскоре её дыхание стало спокойным и размеренным.