Отель «Нью-Гэмпшир»

— Опять? — спросила Фрэнни отца. — Хочешь опять начать все сначала? Ты понимаешь, что это вовсе не обязательно?

— А что еще мне делать, Фрэнни? — улыбнулся он. — Это последний, обещаю, — сказал он, обращаясь уже ко всем нам. — Если я не смогу сделать из «Арбутнота» что-то особенное, то выброшу белый флаг.

Фрэнни взглянула на Фрэнка и пожала плечами; я тоже пожал плечами, а Лилли просто закатила глаза.

— Ну что же, — сказал Фрэнк. — Для начала надо навести справки, кто там хозяин и сколько это стоит.

— Я не хочу видеть его, если он там все еще хозяин, — сказал отец. — Не хочу видеть этого сукина сына.

Отец всегда говорил, что не хочет «видеть» того или сего, а мы всегда сдерживались, чтобы не сказать ему, что ничего «видеть» он не может.

Фрэнни заявила, что она тоже не хочет видеть человека в белом смокинге, а Лилли сказала, что она постоянно видит его во сне; она уже устала от него, сказала Лилли.

Это нам с Фрэнком придется нанять машину и проделать весь путь до самого Мэна; по дороге Фрэнк вздумает учить меня вождению. Мы снова взглянем на руины «Арбутнота-что-на-море» и отметим, что руины не слишком-то изменились. Интересно, по каким обычно критериям определяют изменения в руинах после того, как они уже стали руинами? Однажды превратившись в руины, руины остаются почти неизменными. Мы обнаружили новые следы вандализма, но заниматься вандализмом на развалинах не очень-то интересно, и это место почти не изменилось с осени 1946 года, когда мы все прибыли в «Арбутнот-что-на-море» только для того, чтобы увидеть смерть Эрла.

Мы без труда узнали ту пристань, на которой был застрелен Штат Мэн, хотя пристань, да и все окружающие ее пристани были перестроены, и на воде появилось множество новых лодок. «Арбутнот-что-на-море» выглядел как маленький призрачный город, а вот то, что раньше было изящной старомодной рыбацкой деревушкой, раскинувшейся у подножия отеля, превратилось в маленький неряшливый туристический городок. Там была пассажирская пристань, на которой можно было взять напрокат лодку и купить нереисов, а в пределах видимости частного побережья «Арбутнота-что-на-море» был галечный общественный пляж. Так как вокруг не было никого, кто бы об этом заботился, «частная» территория фактически уже не была частной. Когда мы с Фрэнком прибыли туда, две семьи устроили на территории отеля пикник; одна из них приплыла на лодке, а другая проехала вдоль всего берега на машине, по той же «частной» дороге, по которой приехали и мы с Фрэнком, мимо выцветшей вывески, которая все еще сообщала: «Закрыто до начала сезона!»

Цепь, некогда перекрывавшая шоссе, давно была оборвана и оттащена в сторону.

— Сюда надо будет вложить целое состояние, чтобы сделать это место всего лишь обитаемым, — сказал Фрэнк.

— При условии, что его еще захотят продать, — заметил я.

— Да кто, ради бога, будет за него держаться? — воскликнул Фрэнк.

И только в конторе по недвижимости в Бете, штат Мейн, мы с Фрэнком узнали, что мужчина в белом смокинге по-прежнему владеет «Арбутнотом-что-на-море» и что он все еще жив.

— Вы хотите купить недвижимость старика Арбутнота! — воскликнул шокированный риэлтор.

Мы были в восторге от известия, что «старик Арбутнот» еще существует.

— Я общался только с его адвокатами, — сказал риэлтор. — Они уже несколько лет пытаются избавиться от отеля. Старик Арбутнот живет в Калифорнии, — сказал нам риэлтор, — но у него есть адвокаты по всей стране. Тот, с которым я имел дело, в основном живет в Нью-Йорке.

Мы думали, что нам достаточно будет сообщить нью-йоркскому адвокату о своем желании приобрести отель, но, когда мы вернулись в Нью-Йорк, адвокат Арбутнота сказал, что Арбутнот хочет нас видеть.

— Придется ехать в Калифорнию, — сказал Фрэнк. — Судя по всему, старик Арбутнот в полном маразме, как какой-нибудь Габсбург, но он не хочет продавать отель, не увидевшись с нами.

— Господи Иисусе, — сказала Фрэнни. — Довольно дорогая поездочка только для того, чтобы с кем-то там увидеться!

Фрэнк сообщил ей, что Арбутнот оплачивает нашу поездку.

— Он, наверно, просто хочет посмеяться вам в лицо, — предположила Фрэнни.

— Даже не верится, что мне так повезло! — воскликнул отец. — Подумать только, ведь его все еще можно купить!

Мы с Фрэнком не видели причин описывать ему эти руины и дешевый туризм, развернувшийся вокруг его заветного «Арбутнота-что-на-море».

— Он все равно ничего этого не увидит, — прошептал Фрэнк.

И я рад, что у отца никогда не будет случая увидеть старого Арбутнота, временно жившего в отеле в Беверли-Хиллз. Когда мы с Фрэнком прибыли в аэропорт Лос-Анджелеса, мы взяли напрокат вторую за эту неделю машину и поехали на встречу с престарелым Арбутнотом.

В апартаментах, к которым примыкал собственный пальмовый сад, мы обнаружили старика с заботливой сиделкой, не менее заботливым адвокатом (этот был калифорнийским адвокатом) и, как потом выяснилось, смертельной эмфиземой. Он полусидел в причудливой больничной койке, полусидел, аккуратно дыша между рядами кондиционеров.