Отель «Оюнсу»

В служебном помещении не оказалось окон, вокруг стояла кромешная тьма, но Базоян понял, что видит в темноте довольно сносно, видимо, глаза уже привыкли. Свободного пространства здесь было мало, почти всю площадь занимало какое-то оборудование, тут размещалась то ли прачечная, то ли ещё какая-то фигня, в темноте не разобрать. Эдик торопливо ощупывал заполняющие помещение агрегаты, пытаясь найти достаточную для укрытия щель, но оборудование стояло настолько плотно, что пролезть между ним было невозможно. В коридоре перед дверью зазвучали грузные шаги, и Базоян устремился в дальний угол помещения, чтобы не оставаться в самом центре. Его руки наткнулись на что-то круглое, теплое и мокрое, похоже, труба, с которой свисала какая-то вещь, очень похожая на куртку. Видимо, это сушилка. Если укрыться под ней, за одеждой его не заметят! Он метнулся к трубе, падая на колени, и зашарил руками по висящим вещам, нащупывая нижнюю границу сушилки. В следующую секунду его пальцы уткнулись в чьи-то глаза, от резкой вспышки страха зрачки расширились, и он увидел прямо перед собой, на расстоянии в несколько сантиметров, искореженное мучительной гримасой лицо Габазова. Гарик висел на сочащихся кровью трубах вниз головой в форме буквы «Х», из его разорванного живота на пол свисали внутренности, в которых стоял на коленях Базоян, перерезанное горло испускало тонкие кровавые ручейки. Эдик отшатнулся и замер, скованный ужасом. Он смотрел в вылезшие из орбит глазные яблоки Габазова, глядящие сквозь него, и слышал, как убийца подходит к двери служебного помещения и останавливается прямо перед ней.

Эдик понял, что через секунду его найдут, и, давясь от подступившей к горлу тошноты, полез по рассыпавшимся по полу внутренностям за труп Гарика. Он заполз за распятое тело, сжался в комок, прижимаясь к мертвецу сзади, и застыл под тихий скрип открывающейся двери. В погруженном во мрак дверном проеме показалась фигура, одетая в тулуп и огромные валенки. Пару секунд сторож стоял в дверях, оглядывая служебное помещение, после чего неторопливо направился к оборудованию. Не найдя там никого, он остановился, будто раздумывая, и в удушливой тишине его старческое дыхание зловещим сипением звенело у Эдика в ушах, погружая его в пучину звериного ужаса. Сторож повернул голову в сторону распятого трупа, довольно закивал, словно оценивая свою работу, и пошел к выходу. Выйдя в коридор, он тихо и издевательски засмеялся, закрывая за собой дверь, и скрип его шагов поплыл прочь. Базоян понял, что спасся, и судорожно рванулся из-за изуродованного тела, стремясь скорее выбраться из склизких окровавленных внутренностей. Ему пришлось протискиваться между трубами и стеной, из-за чего он вновь оказался лицом к лицу с убитым, и в этот миг мертвый Гарик взглянул ему в глаза.

– Помоги… мне… – пробулькал мертвец перерезанным горлом и схватил Базояна за лицо.

Окоченевшие пальцы впились в щеки, протыкая кожу, и Эдик взвыл, выдирая своё тело из труб в безумном усилии. Он вцепился в руку хрипящего трупа и оторвал её от себя, отталкиваясь от мертвеца ногами. Распятое тело рухнуло на него, и Габазов схватил Базояна, не давая подняться. Эдик отбивался и вырывался, надрывно крича что-то в лицо трупа, но освободиться не мог. Тогда он пополз к выходу, волоча за собой мертвеца, и исступленно забился о дверь, пытаясь дотянуться до ручки. Он почувствовал, как кишащие на трупе черви заползают под одежду, расползаясь по телу, и бешено дернулся, подпрыгивая над полом и хватаясь за дверную ручку. Ему удалось распахнуть дверь, и Базоян, воя от натуги и ужаса, выполз в коридор. Мертвый Гарик зацепился за дверь, его хватка распалась, и Эдик вырвал из неё ноги. Он истерично забил ими по голове трупа, отталкивая его от себя обратно в служебное помещение, вскочил и рванулся по темному коридору.

– Любимый… – раздался позади сиплый хрип, и Базоян оглянулся настолько резко, что захрустели шейные позвонки. Темный коридор был пуст. – Иди… ко мне… – Бульканье зазвучало впереди, и Эдик метнулся в сторону, врезаясь в стену коридора. От удара он отлетел на пол и начал лягать ногами темноту, но мертвой Кулич нигде не было. – Нам… хорошо вместе… – Хрипы перерезанного горла звучали отовсюду, и Базоян дико заорал, стремясь заглушить голос трупа.