Отель «Оюнсу»

Синзяо улегся на ближайшие волокуши, мгновенно уснул и тут же проснулся, разбуженный рукой Хэу, трясущей его за плечо. Вождь хотел было ударить наглого выскочку, посмевшего прервать его отдых, но понял, что солнце уже замерло над верхушками деревьев в указанном им месте. Великий Дракон! Почему так много времени миновало в одно бесконечно короткое мгновение?! Вождь нехотя поднялся на ноги и окинул взглядом впрягающихся в волокуши воинов, восстановивших лишь малую толику сил за столь короткую передышку.

– Жёлтый дракон Синзяо! – упавший ему в ноги разведчик отбивал поклоны. – Я видел стаю птиц над деревьями на границе земель нашего народа! Белые Великаны настигают нас!

– Идем дальше! – велел вождь. – Белые не станут пересекать рубеж до тех пор, пока не поймут, к какому стойбищу идти за местью! Тотемы наших врагов запутали их! Мы успеем добраться до дома и созвать союзников. Если великаны осмелятся ступить на земли Великого Дракона, их ждёт смерть!

Дорога до стойбища заняла три дня, и к своему чуму Синзяо подходил уставший и взбешенный до предела. Когда устраивали второй привал и начали разгружать с волокуш запасы еды для дележа, оказалось, что пропала черная ведьма. Скорее всего, она сбежала во время первого привала, но заметили её побег только тогда. Из-за этого, прибыв домой, вождь долго не мог решить, кого казнить за халатность, воинов Юо или воинов Хэу, отвечавших за конвоирование черной ведьмы. Казнить и тех и других было бы неразумно, потери в бою за капище слишком велики, и сейчас каждый боец на счету. В конце концов Синзяо решил сменить гнев на милость и не казнить никого. Вместо этого он лишил всех провинившихся добычи в свою пользу, велел женам занести в чум свою долю сокровищ, после чего ушел спать, оставив приближенных распределять остальное между воинами и семьями погибших.

Услышавший шаги человека заяц панически забился, ещё туже затягивая петлю силков на горле, и Лицуро ударом рукояти ножа размозжил зверю голову. Он вынул зайца из петли и тщательно осмотрел. Хорошая добыча. Мех ровный, густой, и мяса много. Шкурку он выделает и выменяет на моток бечевки для силков, а мясо пойдет в пищу. На два дня точно хватит, он ведь живет один. Мать умерла от болезни, когда Лицуро был ещё мал, отца на охоте задрал медведь одиннадцать зим назад. С тех пор в его чуме пусто. Охотник прицепил зайца к поясу и двинулся дальше, аккуратно шагая на снегоступах вдали от заячьих троп. На охоте никогда нельзя идти прямо по звериным следам, это очень быстро отвадит зверя от тропы, и он найдет себе новую, неизвестно где. Чтобы лишний раз не выискивать новую тропу, умнее не портить старую, потому любой охотник знает, что тропить зверя необходимо вдоль его следов, держась от тропы на небольшом расстоянии…

Он ускорил шаг. Пора проверить остальные силки, того и гляди начнется снегопад, а до стойбища ещё сутки пути. Лицуро шел по тайге, привычно окидывая окрестности острым взглядом опытного охотника, и думал о Чиуке. Первая красавица племени подарила ему сразу два взгляда в день возвращения каравана с торжища Белых Великанов. Они даже улыбнулись друг другу! Правда, это обернулось неприятностями: Чиуку увела мать подальше от остальных и долго отчитывала её, тыча пальцем в сторону Лицуро, а самому охотнику достался полный злобы взгляд Хэсуды, сына вождя племени и лучшего воина на тридцать три близлежащих стойбища. Пришлось сделать вид, что весь этот обмен взглядами и улыбками с Чиукой был случайностью. Навлекать на себя гнев вождя прежде срока глупо, он и без того навлечет его на себя в день празднества, когда сделает прекрасной Чиуке предложение стать хранительницей его очага. Можно представить, какую очередь ему придется для этого отстоять!