Отель «Падающая звезда»

— Слишком много вопросиков, дяденька, — девчушка, подойдя к единственному не упавшему стулу, положила на его сиденье петлю, связанную из простыни, и острое лезвие, которые появились у нее в руках, будто сотканные из воздуха. Оно было точно таким же, как у мужчины, который вспорол себе вены в ванной. — Это вам, подарочки от мамули. Воспользуйтесь ими, и тогда все будет хорошо.

Комнату прорезал, будто лезвие ножа, холодный и бесчувственный, словно осыпаемая снегом могильная плита в январскую ночь, смех, гуляя по номеру «24» как в сырой пещере. Вдруг девчушка подалась вперед и забежала на стену. Коснувшись ее голыми ступнями, она побежала по ней так же легко и непринужденно, словно по полу. Добравшись до потолка, девочка, не переставая гулко смеяться, села на корточки и устремилась в сторону спальной комнаты, стуча коленками по твердой поверхности, а ее голова, сделав один полный круг, повернулась на сто восемьдесят градусов и посмотрела на застывшего в ужасе Джима.

«Не поддавайся им! — кричал в своей голове охотник. — Они хотят тебя сломать, просто не поддавайся им! Что может помочь? Соль?!». На секунду ему показалось, что решение найдено, и он чуть не сделал большую ошибку и не ринулся к буфету, где стояла небольшая солонка, но тут в его памяти всплыла та информация, которую в прошлых заданиях он не забывал ни на секунду. Если он бросит в призрака соль без примеси серебра, то она доставит духу очень сильную боль, но не прогонит, а лишь разозлит. Хотя разозлит — это мягко сказано. Очень мягко.

Постояв пару минут и более-менее успокоившись, Джим, все еще видя перед глазами крутящуюся голову маленькой чертовки и напрягая слух до отказа, медленно прошелся по номеру. Что-что, а эти призраки действительно умели страшить, у Джима аж поджилки тряслись. Заметив вентиляционную шахту, молодой человек с воодушевлением подставил стоящий рядом со сломанным столом стул, предварительно стряхнув с него самодельную петлю и лезвие, любезно предложенные девочкой.

— Черт! — раздосадовано ругнулся Джим, взявшись пальцами за решетку.

Шахта была слишком узкой, туда смог бы протиснуться максимум ребенок лет девяти, да и то не факт. Раздраженно пнув стул, Джим наконец-то вспомнил про окно. «Хоть бы оно открылось!», — взмолился он всем богам, которых только знал, и рванул его наверх. В лицо дунул свежий ночной воздух. Не помня себя от радости, Джим быстро сбегал за табуретом и положил его на подоконнике как блокиратор, на случай если какой-то неведомой силе захочется захлопнуть окно и отрезать им высунутую голову молодого человека. Ощущая в животе напряжение, он посмотрел вниз. Находился Джим на высоте второго этажа, так что если выпрыгнуть, то максимум можно было сломать ногу. «Всего-навсего, — подумал он. — Срастется, в отличие от шеи».

Забравшись на подоконник и чувствуя ужас от своих действий, но все же каким-то краем мозга размышляя разумно и понимая, что прыжок отсюда точно не будет смертельным, Джим, несколько раз вдохнув, подался вперед и полетел вниз. На каких-то несколько секунд в ушах послышался свист, который чуть заметно заглушал шум крови, стучащий в висках. Земля приближалась со скоростью поезда, и за мгновение до приземления Джима окутала тьма. Затем последовал теплый свет, и молодой человек почувствовал жесткое приземление. Левая нога в районе колена выстрелила ошеломляющей болью, и Джим, повалившись на бок, закричал. На мгновение он открыл глаза и увидел вокруг себя стены номера «24». Он его не выпустил.

Провалявшись так неизвестно сколько времени и дождавшись, пока боль поутихнет, превратившись из острой в тупую пульсирующую, мужчина кое-как поднялся, жалея, что у него нет алкоголя. «Зато есть обезболивающее!». Проковыляв в сторону чемодана и слегка ударившись бедром (хорошо хоть) здоровой ноги о стол, Джим порылся в нем и достал из маленького кармашка пачку «Тайленола». Вытащив из пластинки одну таблетку, молодой человек взял свою бутылку с газированной водой, стоящей рядом с открытым ноутбуком.

Открутив крышку и услышав шипение выходящих наружу лопающихся пузырей, Джим запил ей таблетку и поставил бутылку на столешницу, не переставая при этом сжимать ее в ладони. Тут до него дошло то, чего он поначалу не заметил. Стол, на который он оперся, был абсолютно целый, в таком же состоянии, как когда они вошли в номер «24». И ноутбук тоже был цел, и телевизор, который в порыве смеси страха и гнева расколошматил Боб, тоже стоял невредимый на своем прежнем месте.