Отель "Парадиз"

—А как зовут женщину, которую он разыскивает? — спросил полицейский.

Джон колебался и держал паузу. Что-то ему подсказывало, что лучше не упоминать имени Сесилии, в том числе и каких-то подробностей, которые могли бы указать на нее. Неожиданно оба они вздрогнули, услышав в тишине комнаты резкое «ха!».

— Прошу прощения? — навострился полицейский, оборачиваясь.

—Ха! — повторила сиделка. — Как зовут, да? Кто ж знает, как ее зовут, когда сэрСтюарт — если он и в самом деле «сэр», в чем я лично сомневаюсь, — открывая рот, всякий раз называл разные имена? И некоторые из них порядочной женщине иметь не пристало. Возможно, дело тут не в одной какой-то женщине? Судя по всему, добродетелью они не отличались, если вообще ему не приснились. Да и сам он не производит впечатления порядочного мужчины.

Полицейский усердно записал слова сиделки, но вспомнив, что речь идет о знатном джентльмене, тут же зачеркнул написанное.

— Можете еще что-нибудь добавить? — спросил он.

— Нет, добавить тут нечего, — твердо ответила сиделка, недовольно сверкая глазами из-за стекол очков. — Мой пациент устал, разговор с вами не идет ему на пользу.

—Да, но...

— Всего доброго, констебль.

Пока он собирался с мыслями, суровая женщина открыла дверь, за которой топтался Фрэнк.

— Констебль нас покидает, — сообщила она.

Дженкинс сделал последнюю попытку.

— Мадам, но позвольте...

— Всего доброго!

В следующий момент — он и сам не понял, как это вышло — Дженкинс уже стоял за дверью, которая захлопнулась у него прямо перед носом.

Джон и Сесилия дождались, пока стихнут шаги в коридоре, и разразились смехом.

— Иди ко мне, — позвал Джон, протягивая руку, чтобы усадить Сесилию к себе на кровать. — И сними эти ужасные очки. И чепец.

— С удовольствием, — согласилась Сесилия, рывком снимая чепец и очки и вновь становясь похожей на саму себя.

— Ты была великолепна! — восхищенно воскликнул Джон. — Я почти поверил твоей мегере.

— Я и вправду рассердилась, когда увидела, как ты устал, — объяснила она. — Никому не позволю волновать тебя.

— Так теперь ты защищаешь меня?

—Если будет необходимо, то да! — отвечала она, гордо подняв голову.

Они смотрели друг на друга, слова были уже не нужны — оба чувствовали, что понимают друг друга без слов.

Раздался стук в дверь. Это Розанна принесла обед. Поднос был сплошь уставлен кастрюльками и тарелками. Джон поблагодарил ее, но есть ему не хотелось. И тогда за дело принялась Сесилия.

— Тебе необходимо есть, чтобы набраться сил. Сейчас я буду тебя кормить, как маленького.

— Слушаюсь, сестра, — смиренно ответил он.

— Сначала мы все разрежем на мелкие кусочки, чтобы легче было глотать. Ну-ка, открывай рот.

Джон послушно открывал рот, и при этом чувствовал себя самым счастливым человеком на свете.

Глава 9

Ощущение радости и покоя не покидало Джона, хотя еще совсем недавно он не смел на это и надеяться. Сесилия практически все время была рядом, и ему всегда было интересно с ней разговаривать. Он удивлялся тому, что пленившая его женщина еще и так умна. Он чуть не рассмеялся вслух, оценив парадоксальность таких мыслей, когда она, словно проникнув в его мысли, сказала:

— Мне нравится с тобой говорить, спорить. Девушке так непросто найти собеседника, чтобы поговорить о серьезных вещах. Большинство мужчин полагает, что женщины способны лишь нести чепуху. Если мы пытаемся обсуждать не безделушки, они обижаются, будто мы посягаем на какие-то их священные права.

— В таком случае, они настоящие глупцы, — задумчиво сказал Джон. — Нужно ценить женщину не только за ее красоту, но и задушевные качества.

— Некоторые ценят только за ее деньги, — заметила она с оттенком горечи в голосе.

— Ты встретишь настоящего мужчину — такого, который полюбит тебя потому, что ты — это ты, — с нежностью произнес он.

Некоторые время они молчали, словно мысленно продолжая диалог, потом Сесилия сказала:

— Ты прав... конечно, ты прав, любовь — это главное. Именно этого я ждала — настоящей любви.

— И она придет к тебе, — заверил ее Джон. — Ты встретишь ее там, где меньше всего ожидаешь.

Он прикусил язык, опасаясь слишком открыться. Чувство к Сесилии, растущее в нем, было очень деликатным и драгоценным, и ему не хотелось выставлять его напоказ раньше времени.

— Как хорошо, что ты так думаешь, — воскликнула она, глядя ему прямо в глаза. — Кто-то мог бы подумать, что мы тут наговорили друг другу кучу всякой чепухи, но я чувствую, все это не пустые слова, они, как на исповеди, идут от души.

— Так и есть, — уверил он ее.

— Только бы меня не преследовал этот отвратительный человек, — вздохнула Сесилия. — Какое счастье, хоть некоторое время, не видеть и не слышать его!

—Да уж, — пробормотал Джон, не сводя с нее глаз. — Счастье!

— Иногда я думаю, что если опять увижу сэра Стюарта, то просто отдам ему все свои деньги с условием, что он оставит меня в покое.

— Не вздумай сделать такую глупость! — строго сказал ей Джон. — Ты не должна так поступать ни в коем случае. Мало того, что он безнаказанно нарушает законы, так может еще и на этом выиграть!