Отель «Парк»<br />(Повесть)

Трудно только было переправляться через Мораву. На старом пароме, скрипевшем так, словно он каждую минуту собирался рассыпаться, мы переехали на ту сторону. Навстречу часто попадались люди. Кое-кто с любопытством поглядывал на Черного. Чаще всего девушки. Сильный, хорошо сложенный, с буйной черной шевелюрой, парень явно нравился им.

— Вот пройдем Мрамор, и тогда все будет в порядке, — начал Черный, когда паром и девушки остались позади.

В Мраморе находился жандармский пост. Село следовало обойти стороной. Идти через него не было никакой необходимости. Однако, увлеченные разговором, мы не заметили, как вошли в него. Дома стояли тесно один к другому. Никто нами не интересовался, и мы никого не встречали. Да и что тут могло произойти?

Мы с Черным даже не заметили, как из боковой узкой улицы навстречу нам вышли два жандарма.

Слова застряли у меня в горле. Не отрываясь, смотрел я на две приближавшиеся фигуры. За спиной у них висели винтовки. Не сбавляя шага, я шепнул Черному:

— Посмотри вперед!

Рука у меня лежала в кармане на пистолете.

Черный вздрогнул, но на лице его ничего не отразилось. Оно только посуровело, а глаза впились в жандармов, которые находились шагах в тридцати от нас.

— Что делать? — шепнул он. Рука его тоже скользнула в карман.

Мы сближались. Винтовки у жандармов по-прежнему оставались за плечами. Но ведь в мгновение ока они могут взять их наизготовку. Я искал выхода. Бежать нельзя. Да и куда побежишь? По сторонам заборы. Мы шли как в туннеле. Сзади другая улица, и ворота повсюду заперты.

— Идем навстречу, — прошептал я. — Вроде бы ничего подозрительного нет.

— Мне тоже так кажется, — ответил он. — А если что-нибудь заметим, постараемся опередить.

Жандармы спокойно разговаривали. До нас долетали отдельные слова, фразы. Мы не сводили глаз с винтовок и рук, которые они по старой солдатской привычке держали на винтовочном ремне. Не перекинут ли они винтовки молниеносным движением вперед с криком «Руки вверх!»? Может быть, они только прикидываются такими безобидными? Перед глазами у меня возникла картина детства. К нам в село нередко приходили жандармские патрули. Я любил смотреть на их оружие. Среди них был один пожилой, которому предстояло уходить на пенсию. Он давал мне незаряженную винтовку и показывал, как с ней обращаться. Из всего этого мне запомнилось только одно: как лихо брал он винтовку на плечо и с плеча наперевес…

Мы уже различали лица жандармов. Один был постарше. Второй — молодой, холеный. Я искоса посмотрел на Черного. Лицо его было спокойным. Ни один мускул не дрогнул, словно оно было высечено из камня. И только правая рука в кармане время от времени вздрагивала.

Еще несколько шагов, и мы разойдемся. Напряжение достигло своей вершины. Они продолжали болтать, не обращая на нас никакого внимания.

— Не будь таким серьезным! Улыбнись! — шепнул я Черному.

И несмотря на то что жандармы о чем-то оживленно беседовали, мы оба находились в таком напряжении, словно они собирались арестовать нас. Нам казалось, что им все известно. Тем не менее они были спокойны. Два шага разделяли нас. И только тогда пожилой жандарм посмотрел на Черного. То же самое сделал второй. Оба внимательно оглядывали его. Прервали свой разговор. Мы сблизились. Разошлись. На меня они даже не взглянули, и я спокойно мог наблюдать, как они пожирали глазами Черного. Не оборачиваясь и не ускоряя шага, мы продолжали свой путь.

За нашей спиной глухо отдавались их шаги. Потом они затихли. Наверное, жандармы остановились. Из-за нас? Мне стало казаться, что они смотрят нам вслед. Я ждал окрика «Стой!» Вероятно, они сняли с плеча винтовки. Значит, мы вызвали у них подозрение. А может быть, они остановились по какой-нибудь другой причине?

Черный посмотрел на меня. Он был взволнован.

— Спокойно иди вперед, — шепнул я. Напряжение росло. Пока мы двигались навстречу друг другу, можно было видеть их руки, винтовки за плечами. Сейчас же мы были лишены и этого преимущества.

Слава богу! Позади снова зазвучали шаги. Послышались голоса. Мы переглянулись. С какой охотой мы пустились бы бежать!

Постепенно стали приходить в себя.

— А почему они тут оказались? — вырвался у меня вопрос.

— Наверное, патрулируют в этом районе и хотят переправиться на пароме.

— Или стерегут его, — добавил я и тут же вспомнил о чабане. «Нет, он ничего не мог сообщить, — возразил я самому себе. — А мужики в поле? Тоже не то». Я задавал себе вопросы и сам отвечал на них.

Мы отошли достаточно далеко. Метров сорок-пятьдесят разделяло нас. Стало легче. Еще немного — и узкая улица пересечет ту, по которой мы шли. Из нее вышли жандармы. Теперь мы свернем туда.

Голосов за нашими спинами не слышно. Снова воцарилась тишина. Повинуясь какому-то странному инстинкту, мы одновременно обернулись назад. Жандармы стояли и глядели нам вслед. Толковали о чем-то. Заметив, что мы обернулись, они, видимо, решили что-то предпринять.

— Эй, вы! Стойте! — крикнул один из них, махнув рукой. Оба разом двинулись к нам.

Я взглянул на Черного. Он нахмурился. И неожиданно крикнул:

— За мной!