Отель «Пастис»

По мере того как мелькали названия городов — Бонна, Вьенн, Баланс, — краски природы становились ярче, синее бездонное небо распахивалось вширь, отчетливее проступали резкие очертания заросших низкорослым дубом скал. На отвоеванных у холмов виноградниках тут и там виднелись фигурки склонившихся под солнцем людей — начинался сбор винограда. Он проезжал Кот-дю-Рон, славящуюся добрым вином, так высоко ценимым любителями хорошо поесть и выпить. Саймон тоже размечтался о бутылке.

Пока он раздумывал, направиться ли к побережью, как он первоначально намеревался, или же последовать совету Мюра, промелькнул указатель. Поворот на Кавайон. Почему бы не свернуть? Если не понравится, в любое время можно продолжить путь завтра.

Свернув на Кавайон, он проехал по мосту через Дюране, после летней засухи превратившуюся в тонкий ручеек. Въехав в город, увидел под деревьями столики кафе, загорелые лица и запотевшие стаканы золотистого пива. Поставив «порше» и расправив затекшую спину, выбрался из машины. После затемненных стекол и кондиционированного воздуха ослепительный свет и адский зной оказались полной неожиданностью. Солнце так нещадно палило голову, что он поморщился от боли. В Париже уже осень, а здесь все еще как в августе.

По доносящимся из кафе запахам он мог закрыв глаза сказать, что находится во Франции, — пахло черным табаком, крепким кофе и резко отдавало анисом от рюмок с пастисом. Игравшие за столом в карты, большинство в легких безрукавках и вылинявших бесформенных кепках, принялись разглядывать его сквозь сигаретный дым, и он почувствовал неуместность здесь своей чистой одежды.

— Bière, s’il vous plait[11].

— Boutelle ou pressing?[12] — гортанной скороговоркой, к тому же гнусавя, спросил официант. Говорил он вроде по-французски, но не как в Париже, даже не как на побережье.

Взяв бутылку «Кроненбурга», Саймон сел у окна. Половину проезжающего мимо транспорта составляли проносящиеся с ревом окутанные дымом огромные грузовики с фруктами и овощами, в таком изобилии произрастающими в Провансе. Саймон слушал раздающиеся вокруг голоса, удивляясь, сумеет ли он со своим французским выплыть в этом словесном водовороте. До него дошло, что впервые за много лет никто точно не знал, где он находится. Да и сам он не знал, где будет ночевать. Было приятно осознавать себя еще одним безвестным чужестранцем.

В кафе зашел мальчишка-газетчик и Саймон купил номер «Провансаль». Главная новость на первой странице — состязания в игре в шары, дальше шли вести из окрестных деревень — гулянье в Лурмарене, дегустация вин в Рони, еще игра в шары. Несмотря на современный формат и броские заголовки, после английских газет она казалась старомодной и довольно скучной.

Саймон допил пиво. Куда, сказал Мюра, ехать? В Апт? Под взглядами картежников он покинул прохладу кафе и вернулся к «порше». Его с любопытством разглядывали трое мальчуганов, один из них опасливо, будто боясь, что укусит, водил пальцем по тугому колесу. Увидев Саймона, мальчишки отошли в сторону, наблюдая, как он открывает дверцу.

— Ça gase, monsieur?[13] — просунул голову в машину самый храбрый.

— Oui. — Саймон показал на спидометр. — Deux cent quarante. Même plus.[14]

Мальчуган затряс рукой, как будто обжег пальцы:

— Ça bourn, alors.[15]

Они дружно помахали ему вслед. Три загорелые улыбающиеся во весь рот обезьянки. Он влился в движение и, проехав под железнодорожным мостом, направился в Апт. Справа, за стеной рекламных щитов, украшавших выезд из большинства французских провинциальных городов, стали вырисовывались серо-зеленые очертания отрогов Люберона. Саймон выключил кондиционер и опустил верх. Было уже половина пятого. Солнце пригревало плечи, легкий ветерок развевал волосы. Он перекусит где-нибудь на тихой террасе. Жизнь становилась приятнее.

Чтобы избавиться от местных претендентов на Гран-при, задавшихся целью во что бы то ни стало обогнать «порше», он свернул с Н-100 на узкую извивающуюся среди холмов проселочную дорогу. Высоко над ним виднелись выбеленные солнцем каменные стены и старые черепичные крыши деревушки. Он прибавил скорость. Вдруг там окажется маленький ресторанчик с толстым поваром и террасой с видом на горы.

За крутым поворотом ему пришлось резко нажать на тормоза, чтобы не врезаться в двигавшийся по самой середине трактор. Тракторист с красной как кирпич физиономией, невозмутимо глядя из-под кепки, указал большим пальцем через плечо на большой прицеп, доверху наполненный спелыми виноградными кистями, и пожал плечами. Он совсем не собирался уступать дорогу.

Саймон съехал на обочину и услышал, как под машиной раздался скрежет — звук, которого боится каждый владелец «порше». Звук, требующий больших затрат. Вот дерьмо. Тракторист, махнув рукой выбирающемуся из машины Саймону, двинулся дальше.

Саймон поглядел на остатки выхлопной трубы — напоролся на скрытый в траве камень. Он осторожно, на первой передаче, гремя выхлопной трубой, пополз в гору.