Отель «Персефона»

Призраки прошлого, о котором Эрика могла по большей части лишь догадываться, нахлынули на нее с сокрушительной силой. Прошло немало времени, прежде чем она смогла, наконец, сдвинуться с места и уйти прочь от дома, в котором когда-то была счастлива ее мать. Эрика вновь и вновь вызывала в памяти тяжелый, изучающий взгляд Ареса Вергопуло у входа в отель. Должно быть, так же он смотрел на Персефону, когда ее вытащили из машины и поставили перед ним – напуганную, дрожащую от понимания того, что будет дальше.

Если у Эрики и имелись сомнения, не слишком ли много она на себя берет, то теперь эти сомнения исчезли. Она укрепилась в своем решении и стала выжидать – с ясным умом, расчетливостью и абсолютным осознанием последствий того, что собиралась совершить. С самоуверенностью, граничащей с безрассудством, Эрика знала, что ей удастся остаться безнаказанной. Знала она и то, что помимо Ареса Вергопуло, пострадают другие люди – но это являлось частью ее плана. Ей хотелось, чтобы имя Вергопуло и спустя много лет вспоминали с содроганием. Если умрет он один – о нем быстро забудут. Но если он прихватит с собой несколько десятков человек, то будет проклят родственниками невинных жертв и не обретет покоя на том свете.

На протяжении последующих трех недель Эрике пришлось делать множество противных ее природе вещей: прибирать в номерах, драить унитазы, терпеть оскорбления невежественных постояльцев, выслушивать нотации старших горничных и лишиться невинности с начальником службы охраны. Только таким незамысловатым, старым как мир способом Эрика смогла получить доступ к кодам и ключам от помещений системы водоснабжения. По ночам, когда туповатый, похожий на гориллу Созонт крепко засыпал, утомленный любовными утехами, Эрика бесшумно выбиралась из постели, вынимала из кармана Созонта ключи и отправлялась изучать территорию, на которой вскоре ей предстояло стать полновластной хозяйкой – без права на ошибку или минутное промедление. Ей пришлось самостоятельно изучить хитроумную систему подачи воды, проследив весь ее путь из подвала с водозаборной станцией до технического этажа, где находился распределительный бак. С хладнокровием ученого, готового на любые жертвы ради чистоты эксперимента, Эрика прикидывала оптимальную концентрацию яда для растворения в воде – важно было точно рассчитать дозировку, что при таких больших объемах бака оказалось отнюдь не легкой задачей.

Эрике пришлось провести вынужденную репетицию. Слишком уж рискованно было осуществлять эксперимент с первого захода, не имея не только практической, но и теоретической подготовки, ведь раньше этим ядом никто не пользовался – его попросту не существовало в природе.

Эрика узнала, каким образом вода попадает в основной бассейн, и утром десятого июня использовала первую, сравнительно небольшую, порцию содержимого фляги. Осторожно выглядывая из-за шторы в номере с окнами на бассейн, Эрика бесстрастно наблюдала за предсмертной агонией первых жертв. Она все рассчитала верно – несчастные умерли, а не просто отравились. Не менее значимым результатом эксперимента явился тот факт, что, как Эрика и рассчитывала, уже через полчаса после инцидента яда в воде не оказалось; это показали пробы, взятые отельным врачом из самого бассейна и из емкости, откуда подавалась вода. Эрика опасалась, что о случившемся станет известно полиции и властям, но к ее облегчению, Арес Вергопуло запретил предавать странный несчастный случай огласке – под страхом не только увольнения, но и более крупных неприятностей.

С того дня Эрике на некоторое время пришлось вновь набраться терпения: меры безопасности в отеле усилили, сотрудников замучили допросами, а сам Вергопуло рвал и метал от бешенства – не столько потому, что ему пришлось тайно избавляться от трупов и улаживать прочие формальности, сколько потому, что виновного так и не нашли. Эрика, сидя в конференц-зале вместе с остальными сотрудниками, со злорадным удовлетворением слушала его гневные речи. Вергопуло угрожал, взывал к совести тех, кто что-либо знает, обещал награду тому, кто донесет на злоумышленника, и жестокие кары всем тем, кто покрывает чужое преступление. Скромно опустив глаза, она сидела в последнем ряду, в окружении испуганно перешептывающихся горничных и уборщиц, а в мозгу ликующим рефреном билась мысль: «Получилось! У меня получилось!..»