Отель, портье и три ноги под кроватью

– Да. Из парковщиков в менеджеры рецепции, и это только начало. Когда ты поработаешь тут, не сомневаюсь, для тебя найдется и должность руководителя отдела обслуживания номеров. Что думаешь? Хочешь открывать его со мной?

– Ну, – начал я, откинувшись в кресле и потирая глаза. Мои ноги отекли в туфлях, и в холодном свете лампы глаза чесались из-за постоянного контакта с моющими средствами. Я был, как говорится, выжатым лимоном. – Вирджиния, говоришь?

– Западная Вирджиния. Не буду врать, Томми, мы – костяк команды. Я уже пашу шестнадцать часов в день, чтобы запустить это шоу, и тебя ждет то же самое. Но компания оплатит твой переезд, и я расскажу, как выбить приличную сумму, так чтобы еще тыщонка-другая осталась у тебя на счету после переезда. Все так делают. Это вроде как неофициальный бонус за вступление в наши ряды. Итак, приятель, хочешь управлять моей рецепцией?

Мне казалось, меня сейчас стошнит. Я не мог тогда понять, почему, но потом, держа трубку у уха, подумал, что сейчас меня вырвет прямо на клавиатуру, я сползу под стол и умру.

Глава четвертая

Когда я разговаривал с Джоном, было так поздно и я так вымотался, что вспомнил о его предложении только к середине следующего дня. В подвальной прачечной, вытаскивая простыню за простыней из желоба для грязного белья, я вдруг стал смутно припоминать этот разговор, будто сон (или, скорее, как послевкусие той еды, которой вас стошнило).

Я снял пиджак и повесил его за дверью предбанника прачечной, потому что работа предстояла тяжелая и неприятная. В какой-то момент в разгар полуденной суматохи, когда уборщики бегали по освободившимся номерам, снимали постельное белье и бросали его в спускной желоб прачечной, все вдруг застряло. Пол в помещении для белья под стирку был на полфута покрыт грязными постелями, халатами и полотенцами, которые я сгреб в кучу, чтобы добраться до устья желоба. Тот напоминал замерзший белый водопад простыней, поднимавшийся к металлической трубе. Когда я потянул за халат, висевший где-то посредине, очередная струя белья заморозила водопад.

Рукам было жарко, потому что на мне были латексные перчатки. Зачем я их надел? Чтобы рыться в бесконечном потоке мерзости! В прачечном отделе есть работник, отвечающий за этот желоб, он обязан раскладывать предметы по большим синим контейнерам для стирки – отдельно одежду, отдельно простыни, отдельно полотенца и так далее. Если верить начальнику прачечной, в то утро парня уволили. Начальник осматривал бельевые шкафы, пытаясь определить, какое постельное белье понадобится прежде всего, когда увидел пару черных кроссовок «найк», торчавших сбоку из металлического стеллажа. Вся передняя часть стеллажа была задрапирована простыней, и, сорвав ее, шеф обнаружил, что его работник преспокойно спит на стопках свежих простыней кинг-сайз, даже подушку под голову подложил. Парня разбудили и классически уволили. Нежное касание плеча – и, как только он пришел в себя (так рассказывали его ученики), прозвучало: «Ты уволен, Джамал. Убирайся. Прямо сейчас». Два смертных греха гостиничного бизнеса: кражи и сон на рабочем месте. Спорить бесполезно. Вас уволят.

Начальник прачечного отдела, конечно, удивился, обнаружив ту пару торчавших «найков», но не менее удивительным было то, что он не сообщил в мой отдел о том, что за желобом никто не следит. К чему это в итоге нас привело? Один из уборщиков, выносивший белье из номеров на десятом этаже, открыл желоб и обнаружил, что тот забит и куча белья уходит ввысь. Десять минут спустя вся махина была забита до пятнадцатого этажа, просто нафарширована грязным бельем. А уборщики на шестнадцатом и выше по-прежнему устраивали водопад из простыней. Так я оказался тут, в самом низу, разгребая грязное белье.

Я старался не касаться лица, не стирать капли пота со лба. Закряхтев, водопад вдруг тронулся, и я отпрыгнул, давая желобу изрыгнуть еще этаж постельного белья, которое рассыпалось по полу. Выдохнув, я изучил волнистую грязно-белую кучу уже двухфутовой высоты, на которой теперь стоял. Я увидел красные пятна (кровь) и тоненькие латексные презервативы, жирными змейками таящиеся в складках.