Отель «Руби» (ЛП)

— Точно не знаю. Но, если хочешь, можем перенести это на другую ночь. — В его голосе звучат извиняющиеся нотки, но теперь мне всё равно уже не уснуть.

— Я больше не чувствую себя уставшей. Вообще-то, я и не уставала. Но Лурдес дала мне таблетку, и я…

— Погоди, что? — встревожено спрашивает Элиас. — Почему она дала тебе таблетку? С тобой всё в порядке?

— Да, я… в порядке.

Я вращаю плечом, проверяя свою руку, но боль полностью ушла. Как будто её вообще не было. Свешиваю ноги с кровати, встаю и расправляю одежду, а затем направляюсь в сторону ванной, чтобы немного привести себя в порядок. Смотрюсь в зеркало: щёки розовые после сна, волосы послушно не топорщатся в разные стороны. Я улыбаюсь.

— Ну, так на каком этаже кухня? — спрашиваю я, пока он не передумал.

***

Элиас живёт в номере на седьмом этаже, окна которого выходят в сад. В ту же минуту, как он открывает дверь в свою комнату, передо мной открывается захватывающий вид. Силуэты деревьев и кустарников темнеют на фоне тёмно-синего неба, посветлевшего у линии горизонта. Должно быть, уже почти утро.

Если мы выключим свет, то сможем вместе наблюдать восход солнца. Я оборачиваюсь на Элиаса, который, стараясь не уронить тарелку со своего стакана, медленно закрывает дверь, чтобы она с шумом не захлопнулась. Мы сделали себе сэндвичи с арахисовым маслом и желе и налили по стакану молока. Кому нужны шампанское и чёрная икра? По мне так это куда романтичнее.

— Твой номер лучше моего, — говорю я и ставлю свою тарелку и стакан на комод. Откусив от сэндвича, киваю в благодарность за его фантастическое предложение, включившее еду. Потом я начинаю ходить по его номеру, восхищаясь каждой изящной деталью. Элиас садится на диван и сразу же дважды кусает сэндвич.

— Ты не ел на вечеринке? — спрашиваю я, стараясь вспомнить, видела ли я там фуршетный стол.

— Мне не нравится их еда. — Элиас откусывает ещё раз, а затем откидывается на спинку дивана и кладёт лодыжку одной ноги на колено другой.

На угловом столике лежат часы, но стрелки показывают полночь. Они металлические, тяжёлые, но я надеваю их на своё запястье и застёгиваю. Повернувшись к Элиасу, показываю, как свободно они висят на моей руке, что даже соскальзывают до локтя. Он улыбается, спокойно наблюдая, как я копаюсь в его вещах. Словно ему комфортно от того, что я нахожусь в его спальне.

— На какие средства ты здесь живёшь? — спрашиваю я и кладу часы на место, а потом возвращаюсь к своему сэндвичу. — Родители помогают?

— Типа того. Моя мать ещё в самом начале заплатила за эту комнату кучу денег. Плюс она как бы досталась мне в наследство из-за трагедии, что случилась с моей семьёй. Они никогда не смогут выставить меня вон. Даже если я не буду платить.

— Пожар, — произношу я, и Элиас удивлено смотрит на меня. Прежде чем мне удаётся объяснить ему, он кивает.

— А, Лурдес рассказала тебе о «Руби». Ей нравится приукрашивать эту историю. Тебя напугали у фонтана? Она старается, чтобы с каждым разом было ещё страшнее.

Я, задумавшись, ем сэндвич. Вообще-то, это не было так уж страшно.

— По-моему, это печальная история, — глядя на Элиаса, говорю я. — То, что произошло с теми людьми, просто ужасно!

— Но тем не менее жизнь продолжается, — тихо произносит он и допивает остатки молока так, словно это порция спиртного. А затем, со звоном поставив стакан, спрашивает меня: — А теперь давай поговорим о тебе, Одри. Как ты оказалась в «Руби»?

— А как же домашние правила?

Элиас смеётся, закинув голову назад.

— Ничего себе, ты поразительно хорошо вписываешься в это место!

Когда он снова смотрит на меня, видны его ямочки на щеках.

— Я ненавижу домашние правила, — говорит он. — Мы должны их нарушить. Я никому не скажу.

— Это будет нашей тайной? — игриво спрашиваю я. — И значит ли это, что ты расскажешь мне свои секреты?

— Если ты того хочешь.

Элиас расслабляет узел на галстуке, снимает его через голову и бросает на подлокотник дивана. И меня опять притягивает его непринуждённый, но в то же время элегантный вид.

От желания у меня учащается пульс. И немного от страха. Тяжело восстановить дыхание, и я отхожу к окну. Линия горизонта подсвечивается золотым сиянием; новый день. Новый старт.

— Я приехала сюда с отцом и братом. — Снаружи на окне собралась влага, и я провожу пальцем по холодному стеклу, а затем тихо говорю: — Моя мама умерла. Три месяца назад. Я не знала, как справиться с этим, вела себя отвратительно. Потом влипла в неприятности, и вот теперь папа везёт нас к нашей бабушке, у которой мы останемся жить. Отель — это пит-стоп перед началом моей новой жизни. Жизни, которую я не хочу.

Элиас молчит так долго, что я поворачиваюсь к нему. Взгляд его тёплых глаз стал мягким, но он не опускает глаза. Он смотрит прямо на меня — видит меня насквозь. Я жду слов о том, как ему жаль, жду его соболезнований, но Элиас молчит. Он словно понимает, что именно это мне хочется услышать меньше всего на свете.