Отель «Руби» (ЛП)

Стук в дверь заставляет меня подскочить и сесть на кровати. Внезапно дезориентированная, я оглядываю оклеенную обоями комнату. Белое покрывало, величественные деревья за окном — я не в Финиксе. Через секунду в голове щелкает — я в «Руби».

Снова стучат.

Я ищу глазами, где бы узнать, который час, но на прикроватном столике нет будильника. Только позолоченная лампа.

— Минутку! — кричу я хриплым ото сна голосом.

Когда я встаю, моя лодыжка сгибается под весом моего тела, и я падаю обратно на кровать. Быстро подвернув штанину пижамы, я ожидаю увидеть припухлость, но вместо этого обнаруживается совершенно здоровая нога, пальчики которой окрашены в ярко-розовый цвет. Осторожно опустив ногу на ковёр, проверяю, в порядке ли она, прежде чем снова подняться с кровати. Всё нормально.

Из-за двери доносится голос моего брата:

— Одри, поторопись! Мой желудок начинает поедать сам себя.

Я же пару раз топаю ногой, готовая к острой боли — но нет, ничего такого. Сделав несколько прыжков, решаю, что ногу просто свело судорогой. Я отодвигаю стул от двери, смущённая тем, что так сильно запаниковала. В свете дня это кажется глупым.

Открыв дверь, я вижу Дэниела, одетого в ту же самую одежду, что и минувшим вечером. Его волосы торчат в разные стороны, а на подбородке виднеется светлая щетина.

— Выглядишь ужасно, — говорю я. — Который час? У меня нет часов.

Дэниел пожимает плечами.

— Что-то в районе утра. Завтрака. По-моему, в этом отеле вообще нет часов. Я, по крайней мере, не видел ни одних. Но кого это волнует? Мы на отдыхе.

Я открываю дверь шире, и Дэниел заходит в номер. Он садится на край кровати и проводит рукой по своим волосам.

— У меня была просто невероятная ночь, Од, — говорит он. — Это офигенный отель!

— Ты ходил на вечеринку?

Я поднимаю с пола свою сумку с вещами и бросаю её рядом с Дэниелом. Роюсь в куче одежды, но не нахожу ничего, что мне бы действительно хотелось надеть, поэтому переворачиваю сумку и вытряхиваю её содержимое.

— Это та, что по приглашению? — спрашивает Дэниел. — Увидел его только сегодня утром. А ты ходила? Почему меня не позвала?

Я смеюсь.

— Уф, да потому, что меня выставили оттуда уже через минуту, как я там оказалась. — Мне на глаза попадается красная спортивная майка, и я откладываю её в сторону, продолжая поиски, но теперь уже пары в меру чистых джинсов. — Так тебя пригласили?

Он кивает, а я оглядываю комнату, пытаясь отыскать своё приглашение. Не нахожу.

— Что ж, — говорю я, хватая одежду. — Она проходила в банкетном зале — когда мы приехали сюда, играла музыка. Уж не знаю, как ты её пропустил.

— Честно говоря, я ни на что не обращал внимания, — признаётся он. — Когда ты уехала в лифте, я пошёл посмотреть, нет ли у них спортзала.

Он ухмыляется.

— А вместо этого встретил девушку.

— Прошу, не рассказывай мне об этом. — Хотя он всё время рассказывает мне всё, особенно с тех пор, как умерла мама.

Грудь сдавливает, и я направляюсь с одеждой в ванную. Дэниелу я говорю, что вернусь через секунду, и он выглядит обиженным на то, что я не лезу из кожи вон, чтобы услышать его рассказ.

Дверь в ванную со щелчком закрывается, и я опускаю лоб на её деревянную поверхность. В последнее время я привыкла блокировать любые мысли о маме, отвлекая себя, когда она пыталась в них проникнуть. Но сейчас я не могу — не могу, когда за дверью сидит Дэниел с щенячьими глазами и ждёт, что я поглажу его по головке и скажу ему, какой он классный парень. Дэниел и мама были лучшими друзьями. Порой, вернувшись из школы, я заставала их за кухонным столом, когда они просто болтали. Смеялись. Он рассказывал ей всё подряд. Сейчас он хочет, чтобы я заняла её место, хотя очевидно, что мне это не удаётся, и Дэниел ненавидит меня за это.

Я выпрямляюсь и быстро моргаю, чтобы сдержать навернувшиеся на глаза слёзы. Мне следует быть сильнее. Фарфоровая раковина холодит мои пальцы, когда я хватаюсь за её края, глядя на своё отражение в зеркале до тех пор, пока пульс не успокаивается. Дэниел здесь, и я ему нужна. Поэтому мне придётся вести себя повежливее.

Взяв зубную щётку и пасту, предлагаемую отелем, я поворачиваю кран. Вкус у пасты известковый, похож на соду, и я поласкаю рот. Моё отражение смотрит на меня, удивляя тем, насколько хорошо я выгляжу. Этой ночью у меня, возможно, был самый лучший сон с…

— Одри, — канючит из комнаты Дэниел, — я тут умираю.

Мой брат очень избалованный, но его можно выносить. Я натягиваю джинсы и надеваю через голову майку. Теперь, когда пришёл Дэниел, я понимаю, что тоже голодна. Я ничего не ела с прошлого вечера.

Дэниел валяется на моей кровати, откинувшись на локти, и по-прежнему ухмыляется.

— Итак, всё началось с той великолепной блондинки, — говорит он в то же мгновение, когда я выхожу из ванной, словно до этого нас прервали на середине разговора.

— Я потерялся в коридоре… а ты уже успела здесь осмотреться? — прервавшись, спрашивает он. — Тут как в лабиринте с кривыми зеркалами. Да и неважно. Я, значит, пытаюсь отыскать дорогу в вестибюль, как из какой-то комнаты вываливается эта девушка, и дверь захлопывается у неё перед носом.