Отель с темными окнами

– Вот-вот. Долг на нем был, похоже, огромный, так что те посмотрели-посмотрели, да и самого его на кон поставили.

– И проиграли?

– Угадал. Но фишка даже не в этом. Она, эта Ирина, женщина, похоже, активная. К тому же – единственный сын. В общем, ждать милостей от природы она не стала, а начала наводить справки сама. Район-то знакомый, с детства там живет. С тем-другим повидалась, того-другого порасспросила и выяснила много интересного. Узнала и о самом этом факте, что парня на кон поставили, да и много еще чего.

– А именно?

– Во-первых, практически все имена. И кто притон держит, и кто передергивает в игре с новичками, и кто шилом сынка ее в спину ткнул.

– Даже это?

– Представь. Хотя «имена», это я, пожалуй, несколько преувеличил, там в основном клички. Но местным-то наверняка они все известны, так что за реальными именами, я думаю, дело не станет. Но и это еще не главное. А главное то, что все добытые сведения она изложила в официальном заявлении, которое и передала следователю, ведущему дело. Некоему Виктору Юрьевичу. А Виктор Юрьевич данные существенными не посчитал. В результате убийца до сих пор на свободе, притон процветает, а наша дама, затаив обиду на вселенскую несправедливость, выходит на тропу войны, чтобы по своему произволу вершить суд Линча.

– Вот оно что, – задумчиво проговорил генерал. – И правда, на целое уголовное дело набирается.

– И заметь, даже не на одно. Убийство и коррупция – две разные статьи. Да и фигуранты разные.

– Думаешь, этому Виктору Юрьевичу приплатили, чтобы он не посчитал данные «существенными»?

– Мне сложно говорить. Но сама Ирина в этом абсолютно уверена.

– И какой у нас план?

– Первый пункт – доложить уважаемому господину Зарубину о том, что убийца его сына уже за решеткой. Второй – вскользь намекнуть о том же не менее уважаемому господину Абрамову.

– Вот уж что сделаю с удовольствием, – плотоядно ухмыльнулся Орлов. – Даже, я бы сказал, с особым удовольствием.

– Главное, до извращений не доходи, – предостерег Лев. – Что касается третьего и всех прочих пунктов, тут, я думаю, нужно сосредоточиться на проверке данных, которые сообщила эта Ирина. Шутки шутками, а если в ее словах есть хоть доля правды, это действительно явный криминал. Причем со стороны должностных лиц, находящихся при исполнении. Нехорошо. Поэтому повторяю вопрос: есть ли у тебя какие-то контакты в Свиблово?

– Ты что-то во все время этого расследования только и делаешь, что контакты ищешь, – усмехнулся Орлов. – Свои не пробовал наладить?

– Да у меня пол-Москвы этих «своих». Но не могу же я иметь знакомых в каждом районе. Надо и на вашу со Стасом долю что-нибудь оставить.

– Спасибо, добрый наш. Только ты ведь знаешь, я с разной мелкой сошкой, типа, рядовых оперов, не общаюсь.

– Это уж само собой. Ты у нас, как штатный олимпиец, только с богами можешь на равных говорить.

– Вот именно, – ничуть не смущаясь, проговорил Орлов. – Если хочешь, я свяжусь с местным руководством, узнаю, с кем мой сотрудник может пообщаться по данному вопросу. А уж остальное – сам.

– Ладно, для общения, уж так и быть, сам подъеду.

– Уж потрудись, – в том ему отозвался Орлов, раскрывая лежавший на столе пухлый блокнот и просматривая записанные там телефоны. – Та-ак, где он у нас тут?.. Ага! Вот! Шалевич Геннадий Васильевич. Он-то нам и нужен.

Разговор с Геннадием Васильевичем оказался вполне результативным. Уже минут через двадцать Гуров ехал в Свиблово, имея при себе координаты некоего Евгения Сумского, местного опера, который, по утверждению Геннадия Васильевича, должен был знать в своем районе «всех и вся».

Евгений Сумский оказался бойким и быстроглазым молодым человеком, после трехминутного общения с которым возникало впечатление, что он действительно знает абсолютно все и абсолютно обо всех.

– Худой? Как же, конечно, знаю, – ощупывая Гурова своими быстрыми глазками, сказал он. – И самого его знаю, и притон его вполне известен.

– А почему Худой? Фамилия, что ли, или просто худой?

– И то, и то. И сам он тощий, как смерть, и фамилия у него соответственная. – Худяков. Худяков Дмитрий Петрович.

– А притон почему не закрываете? Нравится, что у вас в районе в карты на деньги играют?

– Почему нравится? Не нравится. Только где же нам доказательств набрать, что там игра на деньги. Сами-то они не расскажут. И потом, это ведь тоже… палка о двух концах. Мы его сейчас здесь закроем, он в другое место перетащится и там такую же лавочку заведет. Мы стараемся по-умному делать. Чтоб и из-под контроля не выходили, и польза для дела была.

– А какая польза для дела может быть от карточного притона? – с интересом спросил Гуров.

– Ну как какая… – несколько затруднился Сумский, по-видимому, не решаясь с первых слов сообщить «важняку» из Главного управления потаенную суть высказывания о «пользе». – Они иногда информацией полезной делятся…

«А иногда и доходами», – мысленно закончил Гуров.

– Сами понимаете, в нашем деле информация, как таковая, иногда важнее источника. А Худой, считай, со всем местным криминалитетом завязан. И играть к нему ходят, и по делам.