Отель с темными окнами

Таким образом, почвы для конфликта с начальником, человеком, который действительно мог бы серьезно насолить в ответ, у Дениса не было, а упомянутые в разговоре конфликты с рядовыми сотрудниками навряд ли могли бы повлечь за собой какие-то глобальные последствия.

Тем не менее пообщаться с сотрудниками отдела Лев считал полезным и, вновь обратившись к Эрнсту, поинтересовался, где это лучше сделать.

– Нужно какое-то помещение, где я мог бы спокойно поговорить с каждым в отдельности, – объяснил он. – Согласитесь, при всех выяснять разные интимные детали взаимоотношений неудобно. Люди могут стесняться, будут чувствовать себя скованно, не захотят делиться подробностями.

– Да, конечно, это понятно, – с готовностью поддержал Эрнест. – Вести такие разговоры, разумеется, лучше тет-а-тет. А насчет помещения не беспокойтесь. Что далеко ходить, устраивайтесь прямо в кабинете Дениса и беседуйте сколько сочтете нужным. Я скажу секретарю, она вам откроет.

Поблагодарив за проявленное понимание ситуации, Гуров снова направился к оставленным в растерянности представителям двух поколений.

Подходя к двери, он услышал звуки оживленного разговора, доносившиеся из помещения, и предположил, что в отделе обсуждают последнюю новость, несомненно, являвшуюся сейчас главной темой пересудов для всего департамента.

Тишина, мгновенно воцарившаяся при его вторичном появлении, и несколько испуганное выражение глаз присутствующих со всей очевидностью доказали, что догадка верна.

– Нашли Эрнеста Петровича? – после небольшой паузы поинтересовался пожилой мужчина, который незадолго до этого объяснял ему, как пройти в кабинет.

– Да, благодарю вас. Вполне продуктивно пообщались. Теперь я бы хотел поговорить с каждым из сотрудников. Может, с вас и начнем? Николай Викторович, если не ошибаюсь? Проходите, пожалуйста, в кабинет Дениса. Дениса Валерьевича, – поправился Лев, сообразив, что для присутствующих этот молодой парень – важное лицо и непосредственный руководитель.

Пожилой мужчина, к которому обратился Гуров, растерянно обвел взглядом коллег, но поддержки не получил. Никто из них не горел желанием отправиться вместо него на «допрос».

– В кабинет? – переспросил бедный Николай Викторович, как бы еще надеясь, что неудобного разговора удастся избежать.

– Да, в кабинет, – безжалостно подтвердил Лев. – Проходите, я буду ждать вас там.

Он вышел в коридор, не дожидаясь, когда пожилой финансист найдет в себе силы подняться из-за стола и последовать за ним. Нужно было дать человеку собраться с духом.

Гуров не опасался, что в его отсутствие сотрудники договорятся поддерживать какую-то общую лживую версию с целью ввести его в заблуждение. Он был уже почти уверен, что мотив убийства Дениса Зарубина не имеет ничего общего с его профессиональной деятельностью. По всей видимости, даже с Эрнестом, своим непосредственным начальником, он контактировал не очень плотно. А уж с рядовыми сотрудниками и вообще встречался лишь постольку-поскольку. Заходил, чтобы в очередной раз нахамить и подчеркнуть «статус». Такой стиль, конечно, не способствовал созданию доверительных взаимоотношений, но и породить какую-то серьезную непримиримую ненависть тоже вряд ли мог. И все-таки, несмотря на то что сотрудники финансового отдела навряд ли имели какие-то страшные тайны, которые стоило бы скрывать, в разговоре о взаимоотношениях с Денисом Зарубиным они, скорее всего, не будут слишком откровенны.

Глава 3

Николай Викторович появился в кабинете через несколько минут после того, как туда вошел Гуров. Как и ожидал полковник, он был скован, зажат и совсем не склонен к доверительным разговорам. Каждое слово приходилось вытягивать из него, словно клещами, а когда Лев спросил про случай, упомянутый Эрнестом, бедный Николай Викторович и вовсе стушевался.

– Ну… то есть как… – мялся он. – Вообще-то ничего особенного, просто…

– Вы действительно подавали заявление об увольнении по собственному желанию?

– Да, но… Это был просто… порыв. Эмоции. Не сдержал эмоции, и вот… но потом все выяснилось, мы разобрались. Все закончилось хорошо.

– А в чем конкретно была причина конфликта?

– Ничего особенного. Просто несдержанность. Человек еще молодой, очень понятно. Он что-то сказал, я что-то ответил. Слово за слово… повздорили. Повздорили, потом помирились. Ничего особенного.

Остальные сотрудники отдела тоже не порадовали Гурова сенсационными откровениями. Пожилая коллега Николая Викторовича в разговоре усиленно демонстрировала лояльность, и в ее интерпретации Денис Зарубин представал чем-то вроде образцово-показательного отличника-пионера из старой детской книжки.

– Очень перспективный, образованный молодой человек, – говорила она. – Очень приятно видеть, что новое поколение госслужащих имеет в своих рядах таких представителей.

Гуров все ждал, когда же его собеседница упомянет о деликатности и обходительности «перспективного представителя», но так и не дождался. Похоже, Галина Ивановна даже при всей своей лояльности не готова была приписать ему подобные качества.