Отель сокровенных желаний

– Было дело, но я этого не скрываю. Потерял полмиллиарда, заработал потом сразу три. А вот ты, Миша, только теряешь и теряешь. И не только деньги, сегменты рынка сбыта и деловую хватку, но и чутье. Ты не задавался вопросом, отчего тебе с легкостью дали такой огромный кредит? Если ты не в курсе – еще в начале года я купил активы того банка, которому ты должен круглую сумму. И что именно я велел дать тебе кредит, хотя все финансовые аналитики были против. Теперь ты с твоей империей – у меня в кармане. Шансов, что вернешь кредит, нет. Но ты его получил, купил «Петрополис», не подозревая, что ты у меня на крючке! Так чей «Петрополис» – твой или все же мой?

Удар был сокрушительный. Олигарх, который только что почитал себя победителем, вдруг побледнел, а потом, схватившись за сердце, стал медленно оседать на пол.

Странно, но князь Степа, только что праздновавший триумф, сам всполошился и, словно забыв о вражде, бросился к Прасагову. Скинув дорогущее пальто, он подложил его под голову прижимавшему руку к груди олигарху.

– Жанна, ты же должна уметь оказывать первую помощь! – взвизгнул он. – Не хватало еще, чтобы Миша умер!

– Надо срочно вызвать «Скорую»… – начала помощница Вика, но Прасагов проскрипел:

– Никакой «Скорой»… Сердце немного прихватило… У меня нитроглицерин во внутреннем кармане пальто…

Ярослав первым отреагировал на его слова, извлек тюбик, вынул таблетку и положил Прасагову под язык. Надо же, ведь от чего-то подобного страдала его, Ярослава, бабушка… А олигарх казался крепким и цветущим мужчиной. Внешность, как выходило, была обманчива. Как, впрочем, и надежда на то, что заказ на восстановление «Петрополиса» принесет их архитекторскому бюро кучу денег: ведь если князь Степа прав и олигарх в долгах как в шелках…

Михаилу Георгиевичу на глазах полегчало.

– Все в порядке, все в порядке, – прошептал он и попытался подняться, однако это вышло у него плохо, поэтому он остался сидеть на грязном полу.

– Не ведал я, что информация о реальном положении вещей приведет к такой бурной реакции! – произнес князь Степа, и Ярослав уловил в его голосе нотки раскаяния.

Прасагов, даже не глядя в его сторону, отрывисто сказал:

– Что же, ты обошел меня, Стивен, и я это признаю. Однако покуда я выплачиваю кредит, отель мой! И я и впредь буду выплачивать его, об этом волноваться не приходится. И попробуй только самовольно изменить условия кредита, я тебя засужу!

– Не сомневаюсь, – заявил со смешком тот. – Однако я не подлец и требовать с тебя единовременной выплаты всей суммы не намерен…

Прасагов, кряхтя, предпринял новую попытку встать на ноги, и она увенчалась успехом. Так как держался он еще не вполне уверенно, князь пытался было подхватить его под руку, но олигарх довольно грубо оттолкнул Стивена.

– Сам справлюсь, сам! – заявил он. – Прасаговы всегда сами справлялись! Им ничья помощь не требовалась и не требуется!

Затем, уставившись на Ярослава, который чувствовал себя не вполне комфортно, заявил:

– Поздравляю, вы стали свидетелем семейной, так сказать, сцены! Я же обещал вам поведать историю, которая когда-то положила начало «Петрополису», а также массе других событий, ограничусь кратким вариантом. На закате правления государя Александра Третьего прадед мой, Харитон Евстратович Прасагов, влюбился в княжну Марью Петровну Захарьину-Кошкину…

– Не влюбился, а влюбил в себя несчастную мою прабабку… – ввернул князь, но олигарх сделал вид, что не заметил реплики.

– А тут надо знать, что Прасаговы были до освобождения крестьян крепостными княжеского семейства. И отец моего прадеда батрачил на прадеда нашего гламурного князька…

Он весьма неучтиво ткнул локтем в сторону Кошкина.

– Да, кому-то вершки, а кому-то и корешки, – заметил тот со вздохом. – Кто-то, как я сейчас, хозяин жизни, а кто-то, как ты, Миша, гнущий спину холоп! Как видишь, за сто тридцать без малого лет ничего особо не изменилось! И вообще, ты утаиваешь массу важных деталей. Например, то, как Харитон, которому было далеко за двадцать, соблазнил мою несчастную несовершеннолетнюю еще прабабку. Сейчас бы ему вкатали на полную катушку и отправили бы за растление малолетних в места не столь отдаленные, а тогда…

– По имеющимся у меня сведениям, это княжна Марья втюрилась в Харитона, как налакавшаяся валерьянки кошка, – отчеканил олигарх. – И для того времени она вообще-то уже в девках засиделась – почти восемнадцать, а ни женихов, ни ухажеров! А все дело в старом князе, самодуре и домашнем тиране. Все остальные дети, в том числе его столь любимые старшие сыновья, все друг за другом от излишеств и извращения скончались…

Князь взвился:

– Нет, ты представляешь нас как семейство мутантов! Один мой предок умер в младенчестве, другой – в отрочестве, третий юноша погиб на идиотской дуэли, а четвертый скончался накануне свадьбы от… от болезни… От чахотки!