Читаем Отель 'Тень ангела' полностью

АДАМ. (злобно) Ты уже позаботилась о том, чтоб я никогда не был сказочно богат, но кое-что (запускает руку за пазуху жены, вытаскивает ключ и за цепочку, как за поводок, притягивает женщину к себе) еще осталось. И заруби на носу, либо мы пользуемся ЭТИМ совместно, либо...

ЕВА. (хорохорится) Что "либо"?

АДАМ. Ты не оставишь мне выбора!

АКТЕР. (чопорно) Ванна готова, сэр

ЕВА. (испуганно запахивает ворот халата, говорит неприязненно) Вы всегда так подкрадываетесь?

АКТЕР. (бесцветно) Я не могу подкрадываться, мадам. Из-за старой травмы у меня слишком тяжелая походка

ЕВА. Неужели? Пять минут назад вы казались довольно резвым

АКТЕР. (искренне) Пять минут назад я наполнял ванну, сударыня

ЕВА. (напряженно всматривается) Вы кто?

АКТЕР. Дворецкий, мэм!

ЕВА. (озадаченно) А тот?.. Который завизжал и умчался?

АКТЕР. (с достоинством) Тот - не я

ЕВА. Бред!

АДАМ. Я же говорил, зрение! Галлюцинации! Не стоило купаться в такой горячей воде, дорогая!

АКТЕР. (тоном экскурсовода) В 1511-м году в замке разыгралась одна из многочисленных трагедий: у герцога захромала кобыла, и он вернулся с охоты в неурочное время. Каково же было его изумление, когда он застал свою горячо любимую супругу в объятиях любимого повара. Гнев господина был так необъятен, что он приказал сварить предателя в кипятке, а полученным бульоном накормить неверную АДАМ. (с интересом) И что?

АКТЕР. Ее стошнило, сэр

ЕВА. (зажимает руками уши) Хочу домой!.. Хочу в Гольф-дель-Сур!.. А-а-а!!..

АКТЕР. Я запер двери, сударыня, И завел часы

АДАМ. (сердобольно) Тише, дорогая! У тебя такое слабое сердце! (Актеру) Ведите меня в ванную! Я желаю стать бульоном для любимой!

ЕВА. Идиот!

АКТЕР. (авторитетно) Если добавить пряных трав Тибета, то может и не стошнить... (удаляются)

Ева поспешно наливает себе большую рюмку коньяку и залпом опустошает ее. Несколько мгновений она стоит неподвижно, приходит в себя. Потом внимательно осматривает гостиную, заглядывает во все углы, доходит до сейфа и пытается открыть его своим ключом. Ничего не получается. Она с досадой топает ногой.

ЕВА. Дьявол!

АКТЕР. (из-за портьеры) ...я-вол... ...я-вол...

ЕВА. (испуганно) Кто тут?.. Адам?..

АКТЕР. ...ма-да... ...ма-да...

ЕВА. Эхо?..

АКТЕР. ...хо-хо-хо...

Ева озирается, заглядывает под стол, поправляет сдвинутую раму портрета

АКТЕР. (в шикарной шляпе с голубым пером комментирует) Портрет неизвестной написан неизвестным мастером в приблизительную эпоху

ЕВА. Г-господи!

АКТЕР. Напротив висит портрет мужа неизвестной также кисти неизвестного художника... Без даты...

ЕВА. (заикаясь) П-почему м-мужа?

АКТЕР. Обратите внимание, как презрительно скривлены губы мужчины, а тусклый взгляд с глубоким сожалением устремлен на тронутую увяданием шею дамы

ЕВА. (стягивает у горла отвороты халата) Зачем вы надели мою шляпу?

АКТЕР. Простите, сударыня, но А точка Ве сказал, что вам она больше не понадобится

ЕВА. (подходит вплотную) Вы кто?

АКТЕР. Горничная, сударыня! (делает книксен) Кухарка, сударыня! (делает второй книксен) Прислуга за все, сударыня!

ЕВА. Как вас зовут?

АКТЕР. Мада, мадам!

ЕВА. Странное имя

АКТЕР. Нормальное в нашей местности, мэм!..

ЕВА. (подозрительно обходит вокруг Актера, приподнимает поля шляпы, заглядывает в лицо) А по-моему, необычное... Я бы даже сказала, подозрительное...

АКТЕР. (обиженно) За долгие годы службы у меня не пропал даже носовой платок!.. Мои соусы хвалила сама герцогиня Сурдельгольфская!.. А шляпа...

ЕВА. (успокоилась, говорит презрительно) Я вам ее дарю, милочка. Вместе с благосклонностью моего самца

АКТЕР. (закрывает лицо полями шляпы) Вы так щедры!

ЕВА. Щедрее герцогини?

АКТЕР. О, да! Шляпа!.. Она такая!... Такая красивая!..

ЕВА. (прагматично) А как насчет второго подарка? Мой муж произвел на вас впечатление? Да? Признайтесь!

АКТЕР. Признаюсь, но...

ЕВА. (перебивает) У него очень больной желудок. Такие жуткие приступы! Иногда просто на ровном месте! Врач считает, что в любой момент... любое потрясение... или напряжение... а может, и увлечение... Вы меня понимаете?

АКТЕР. Пока не очень, мэм

ЕВА. (с досадой) Что неясного? Я хочу, чтоб вы были с ним... добры. И приветливы. Постарайтесь ему угодить... во всем... (многозначительно) Особенно в этом

АКТЕР. (смущенно) Простите, мадам... я была бы счастлива... но я... девственница...

ЕВА. Да вы что?!

АКТЕР. (горячо) Клянусь, сударыня, еще ни один мужчина не овладел мною!..

ЕВА. (фамильярно) Бросьте, Мада! В такой глуши и без развлечений! Неужели вы никогда не кувыркались с каким-нибудь конюхом в копне душистой люцерны?

АКТЕР. Последняя лошадь в имении околела за два года до англо-бурской войны, мэм. А люцерна здесь вообще никогда не росла!

ЕВА. Как околела? (берет проспект со стола, быстро листает) ...Построен на рубеже... трагическим концом... наводнен... А, вот: "и упоительная верховая езда"!

АКТЕР. А почему вы думаете, что речь идет о лошади?

ЕВА. А вы считаете, о верблюде?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Забытые пьесы 1920-1930-х годов
Забытые пьесы 1920-1930-х годов

Сборник продолжает проект, начатый монографией В. Гудковой «Рождение советских сюжетов: типология отечественной драмы 1920–1930-х годов» (НЛО, 2008). Избраны драматические тексты, тематический и проблемный репертуар которых, с точки зрения составителя, наиболее репрезентативен для представления об историко-культурной и художественной ситуации упомянутого десятилетия. В пьесах запечатлены сломы ценностных ориентиров российского общества, приводящие к небывалым прежде коллизиям, новым сюжетам и новым героям. Часть пьес печатается впервые, часть пьес, изданных в 1920-е годы малым тиражом, републикуется. Сборник предваряет вступительная статья, рисующая положение дел в отечественной драматургии 1920–1930-х годов. Книга снабжена историко-реальным комментарием, а также содержит информацию об истории создания пьес, их редакциях и вариантах, первых театральных постановках и отзывах критиков, сведения о биографиях авторов.

Александр Данилович Поповский , Александр Иванович Завалишин , Василий Васильевич Шкваркин , Виолетта Владимировна Гудкова , Татьяна Александровна Майская

Драматургия
Соколы
Соколы

В новую книгу известного современного писателя включен его знаменитый роман «Тля», который после первой публикации произвел в советском обществе эффект разорвавшейся атомной бомбы. Совковые критики заклеймили роман, но время показало, что автор был глубоко прав. Он далеко смотрел вперед, и первым рассказал о том, как человеческая тля разъедает Россию, рассказал, к чему это может привести. Мы стали свидетелями, как сбылись все опасения дальновидного писателя. Тля сожрала великую державу со всеми потрохами.Во вторую часть книги вошли воспоминания о великих современниках писателя, с которыми ему посчастливилось дружить и тесно общаться долгие годы. Это рассказы о тех людях, которые строили великое государство, которыми всегда будет гордиться Россия. Тля исчезнет, а Соколы останутся навсегда.

Валерий Валерьевич Печейкин , Иван Михайлович Шевцов

Публицистика / Драматургия / Документальное