Отель Трансильвания

С последними словами он грубо подал руку вперед. Мадлен вскрикнула, пытаясь сжать бедра, и забилась в своих путах, не имея возможности препятствовать омерзительному вторжению.

– Ну-ну, дорогая. Не надо, уймитесь. Мне просто кое-что нужно проверить.

Барон стиснул пальцы, и боль пронзила ее. Она вновь вскрикнула, он рассмеялся.

– Завтра я получу вашу девственность, завтра, а не сегодня. А после меня будут другие. И по мере того как ночи потекут за ночами, все богаче начнут становиться наши фантазии. Думаете, сейчас вам больно?

Он вновь пошевелил пальцами и ухмыльнулся, услышав вскрик.

– Это просто невинная ласка, Мадлен. Помните же об этом.

Сен-Себастьян отошел от стола, оставив ее задыхающуюся, покрытую каплями пота, дрожащую от холода и стыда.

– В этот раз мы не долго побудем вдвоем, – продолжил он ласковым тоном.– Скоро придут остальные.

Барон оглядел свой кабинет, и явно нашел все вокруг очень приятным.

– Остальные? – прошептала девушка с отвращением.

– Их немного. Узкий дружеский круг. Вы почти со всеми знакомы.

Он шагал по комнате, с удовольствием наблюдая, как глаза ее следуют за его поворотами.

– Те, кого вы отвергали, получат свое. Те, кого вы презирали, возвеселятся. Следующие сорок ночей лишат вас остатков всего человеческого. А когда вы обратитесь в ничто, умрет ваше тело. Оно обратится в прах во имя сил сатаны, для которого разрушение является удовольствием.

Он дернул за шнур звонка, и почти в ту же секунду дверь отворил широкоплечий верзила в сине-красной ливрее – с полным лицом и мутным масляным взглядом.

– Это Тит, мой слуга, И ваш страж, дорогая. Не думайте, что ваша юность или страдания смогут вызвать в нем жалость. Он находит удовольствие в муках других.

Тит кивнул, жадно пожирая Мадлен глазами.

– Пятеро прибыли, – сообщил он хозяину, не отрывая от девушки взгляда.– Когда я ее получу?

– Завтра же ночью, Тит. После меня. Она будет твоей, ты сделаешь с ней все, что захочешь.

Он сказал это так, будто обещал ребенку конфету.

– Веди сюда остальных. И не забудь о служанке.

С поклоном, исполненным наглости и раболепия, лакей отступил за дверь.

Сен-Себастьян мгновение постоял в раздумье, затем подошел к огромному сундуку, стоявшему у дальней стены. Он откинул тяжелую крышку, покопался в недрах укладки и снова закрыл ее, прежде чем повернуться к Мадлен. Вокруг одной руки барона теперь был обмотан бич, а в другой он держал короткий предмет, который выглядел как метелка, связанная из тонких бамбуковых прутьев. Сен-Себастьян повертел в пальцах этот предмет.

– Думаю, это лучше всего, – сообщил он Мадлен словно бы по секрету.– Кожу не разрывает, но производит отменный эффект.

Мадлен ощутила, что ее вновь охватывает волна гнетущего ужаса, и разозлилась сама на себя. Она ведь почти поборола свой страх, нельзя поддаваться на штучки этого негодяя. Но ужас не проходил, а мраморный стол, казалось, сделался еще холоднее.

– Хорошо, – одобрил Сен-Себастьян.– Было бы жаль, если бы вы слишком скоро сломались. Именно ваше сопротивление придает ощущениям пикантную остроту.

Он легонько стукнул метелкой себя по руке.

Дверь снова открылась, и в комнату стали входить мужчины. Мадлен задохнулась от унижения и стыда. Первым вошел де Ла Сеньи с выражением похотливого предвкушения на лице, за ним следовал усмехающийся Шатороз. Эшил Кресси одарил Мадлен презрительным взглядом и повернулся к Боврэ, возле которого словно приклеенный топтался де Ле Радо.

Шатороз прошествовал прямо к мраморному столу и поклонился Мадлен.

– Рад встрече, мадемуазель, – приветствовал он ее с величайшей учтивостью.– Вы не представляете, как я восхищен, увидев вас в таком положении.

– Мы все рады видеть вас в таком положении, – согласился де Ла Сеньи.– И смиренно надеемся познакомиться с вами поближе.

Шевалье тоже подошел к столу и наклонился, чтобы получше все рассмотреть.

– Нет, это просто очаровательно! – развязно заявил он.

Мадлен промолчала, но лицо ее запылало.

– О, Боже всемилосердный и все святые! – причитала она.

– Тит, – крикнул Сен-Себастьян, – да заткни же ей рот!

– Да, господин, – отозвался Тит и ребром ладони ударил Кассандру по шее. Удар был тяжел: пожилая служанка мешком рухнула на пол и осталась лежать.

Мужчины столпились вокруг мраморного стола. Они хранили молчание, напоминая школяров, ожидающих учительских наставлений.

Долго им ждать не пришлось. Сен-Себастьян, шевельнув ноздрями, томно произнес:

– Полагаю, нам следует перевернуть нашу красавицу. Этим, – он показал метелку, – лучше всего обрабатывать зад и ляжки. Вы, Донасьен, возьмите ее за руки, а вы, мой дорогой барон, – он коротко поклонился Боврэ, – за ноги. Остальные отвяжут ее и снова привяжут. Действуйте осторожнее, она может и укусить.

Эшил с любопытством смотрел на бамбуковую метелку, лицо его выражало явственный интерес.

– Это тот самый гребень, Сен-Себастьян?

– Мне неприятно разочаровывать вас, Эшил, но гребень не будет использоваться еще несколько дней. Нет, это совсем другое. Как оно действует, я вам сейчас покажу.