Отель Трансильвания

Сен-Себастьян поднял факел повыше и быстро прошел через усыпальницу к тяжелой двери в древней стене. Она явно выглядела моложе окружавших ее камней и была сплошь покрыта непристойными барельефами, недвусмысленно сообщавшими, в каких целях использовалось укромное помещение, находившееся за ней.

Заглянув внутрь часовни, Сен-Себастьян облегченно вздохнул и пропустил вперед покряхтывающих от напряжения спутников. Цели они достигли, дальше все обещало пойти как по маслу. Слежки за ними вроде бы не было, да и сюда, кажется, никто посторонний в последнее время проникал.

Сен-Себастьян прошел вглубь часовни, освещая факелом грубые фрески, изображавшие действа, свершаемые приверженцами сатанинского культа над их жертвами. Он улыбнулся, разглядывая какой-то особенно мастерски выписанный фрагмент, затем подошел к алтарю и обратился к угрюмо помалкивавшим мужчинам.

– Вот мы и на месте. Разденьте его и свяжите. Мне не хотелось бы снова его усмирять.

Де Ле Радо, глядя в сторону, раздраженно пробормотал:

– Этим опять займусь, конечно же, я.

Он свирепо посмотрел на алтарь, на Сен-Себастьяна, на недвижного человека, прислоненного к каменной глыбе. Все это как-то не очень сходилось с тем, что ему говорилось. Похоже, и впрямь его дядюшка изрядный враль и дурак. Наобещал с три короба разных разностей. Грандиозные церемонии! Изощренные удовольствия! Абсолютная безнаказанность! Беспредельная власть! А на деле приходится от кого-то таиться, перетаскивать непомерные тяжести, дышать вонью и сыростью да еще пресмыкаться перед лупоглазым бароном, который ведет себя так, словно он король или архангел, а ты – распоследний мужлан. Хуже всего, конечно, эта мерзкая слизь. Прощай атласный камзол, прощайте парчовые туфли и чулки из белого шелка. Де Ле Радо вздохнул и в десятый раз пожалел, что не оделся попроще.

Крякнув, он подхватил со своей стороны тело де Монталье и взгромоздил его на алтарь, утешаясь тем, что и де Кресси вряд ли приходится легче. Вдвоем они принялись совлекать с маркиза одежды, что оказалось, к их удивлению, делом весьма непростым.

Сен-Себастьян тем временем бормотал заклинания, обходя все углы часовни и зажигая светильники и факелы. В подземелье стало гораздо светлее, но освещение было неровным, и роспись на стенах словно бы ожила. Барон усмехнулся, находя этот эффект довольно забавным.

Тут за дверью раздался какой-то шум. Сен-Себастьян прокричал пароль и прислушался. Отзыв был правильным, и барон откинул крючок.

На пороге стоял Жуанпор с Мадлен на руках. За ним в полумраке угадывались другие фигуры.

– Куда мы ее поместим?

Сен-Себастьян окинул безвольное тело изучающим взглядом.

– Думаю, мы должны привязать ее там, где ей все будет видно.

Он подошел к огромному перевернутому распятию, висевшему на стене.

– Оно не очень надежно, – сказал Жуанпор.– Она станет дергаться и может сорваться.

– Пожалуй, вы правы.

Сен-Себастьян еще немного подумал и указал на деревянный тяжелый щит, закрывавший угол, заваленный всяческим хламом.

– Отсюда она сможет беспрепятственно за всем наблюдать, а мы сможем поглядывать на нее. Лучшего, согласитесь, нельзя и придумать.

– Да, дерево прочное, – кивнул Жуанпор.– Отлично. Надеюсь, тут где-нибудь найдутся веревки?

– За алтарем. Возьмите их там.

Жуанпор снова кивнул и пошел к каменной глыбе. Там все еще возились де Ле Радо и Эшил де Кресси, опутывая веревками уже обнаженного пленника. Эшил трудился с прохладицей, игриво похлопывая лежащего, лицо его раскраснелось.

– Мы можем перевязать ему и еще кое-что. Я уверяю, это будет забавно.

Де Ле Радо бросил на сотоварища неприязненный взгляд.

– У вас в голове только похоть. Дело есть дело, ведите себя поскромней.

Де Кресси захихикал. Смех этот сбил с мысли барона, перебиравшего в памяти наиболее трудные заклинания. Раздувая в ярости ноздри, он обернулся.

– Эшил, немедленно замолчите. Иначе я вас прогоню.

Эшил надулся, пожал плечами и неохотно вернулся к работе.

Новый стук в дверь, новый обмен паролями.

На этот раз пришел де Ла Сеньи. Он прищурился, нашарил взглядом Мадлен, усмехнулся и поставил на пол тяжелую сумку.

– Я принес облачения, мой барон. Вам остается только произнести ваше заклятие.

Сен-Себастьян начертил в воздухе пентаграмму и произнес несколько странно звучащих слов. Затем он хлопнул в ладоши и негромко сказал:

– Господа, вы можете переодеться. Позаботьтесь, чтобы на вас не осталось светских вещей.

– Я сейчас.

Де Ла Сеньи шагнул в полумрак боковой ниши и через пару минут выскользнул из него переодетым в облачение круга. Оно напоминало сутану, но чересчур липло к коже и имело глубокий – от шеи и до лодыжек – разрез, открывавший при движениях тело.

– Я отложил ваше платье. То, красное с кружевами. Я правильно поступил?

– Да. И если вы возьмете на себя труд установить этот факел у алтаря, я тоже переоденусь. Браслеты на месте?

– Два серебряных и один из черного стекла. Они завернуты, как вы повелели.

– Рад слышать. Вам это зачтется. Де Ла Сеньи усмехнулся.

– Меня сейчас манит только одно. Могу я надеяться на какие-то льготы?