Отель Трансильвания

Я и твой любящий дядюшка, дорогая, с нетерпением ждем, когда же ты нас навестишь. Замечательно, что твои родители наконец-то решились отправить тебя в столицу: когда дело касается будущности детей, всем нам следует быть реалистами. Девушке твоего ума и твоей красоты, не позволительно прозябать в Провансе. Можешь уверить своих близких, что тут тебя поручат вниманию дам, которые лучше других разбираются в том, что пристало, а что нет юным особам столь безупречного происхождения и воспитания. Я надеюсь, тебя не шокирует моя прямота; я верю: чем раньше девушка осознает важность практической стороны жизни, тем лучше.

В ожидании момента, когда смогу лично поцеловать твои розовые щечки, передаю привет твоим уважаемым родителям (в особенности моему брату, маркизу) и умоляю их отправить тебя к нам еще до конца сентября.

Остаюсь твоей любящей тетушкой,

Клодия де Монталье,

графиня д'Аржаньяк».

ГЛАВА 1

Он был здесь известен как граф Сен-Жермен, хотя другие имена у него тоже имелись. И достаточно громкие, однако Париж вряд ли слышал о них. Двор Людовика XV нисколько не занимало, что творится по другую сторону французской границы, а король-солнце [3]– прежний правитель Франции – вообще затмевал собой весь остальной мир.

Да и в самом Париже встречались местечки, о каких при дворе и знать не желали, в их число входила, пожалуй, и темная улочка, по которой брел сейчас Сен-Жермен. Он внимательно поглядывал под ноги, старательно обходя груды отбросов, наполнявших ночной мрак почти осязаемой вонью. Это, собственно, мог быть и не Париж. Ночью трущобы всех городов мира выглядят одинаково.

Тихий плеск воды раздражал. Он походил на стрекот назойливых насекомых и постоянно напоминал, что рядом находится Сена. Красные глазки крыс, блеснувшие в подворотне и долетавшие до слуха звуки возни заставили Сен-Жермена скривиться. Он так и не научился относиться к этим тварям терпимо, хотя зачастую ему приходилось мириться с их агрессивным соседством.

Дойдя до перекрестка, путник остановился. Улочка, уводившая прочь от реки, не имела особых примет. И все же он выбрал ее и пошел по ней дальше. Над его головой, почти смыкаясь фасадами, нависали дома, покосившиеся под тяжестью многих столетий. Сен-Жермен брел и брел по невидимой во тьме мостовой.

Выше блеснул свет фонаря, Сен-Жермен укрылся в черноте подворотни, нетерпеливо ожидая, когда ночной сторож проедет. Он бы мог проскользнуть мимо обходчика незамеченным – у него имелись на то способы, но они были связали с определенными неудобствами, а порой приводили к казусам, обрастающим слухами, чего Сен-Жермен и вовсе не выносил. Ему претила всякого рода шумиха, полезнее подождать.

Когда сторож ушел, Сен-Жермен продолжил свой путь. Несмотря на туфли, оснащённые толстыми подошвами и высокими каблуками, он двигался совершенно бесшумно, с текучей грацией рыси, замечательной для человека его лет.

Наконец он увидел вывеску, какую искал, и поплотней завернулся в бархат плаща. Все драгоценности, за исключением рубина на шее, оставлены дома. В черном плаще, с ненапудренной головой он станет неотличимым от людей, с которыми у него назначена встреча. «Логово красного волка» – странноватое название для таверны, впрочем не все ли равно.

Девять пар глаз уставились на вошедшего в опасливом ожидании. Сен-Жермен аккуратно закрыл за собой дверь.

– Приветствую вас, братья, – произнес он с легким поклоном. Его голос прозвучал резче, чем ему бы хотелось.

– Князь Ракоци из Трансильвании? – задал вопрос кто-то из ожидающих. Эге, малый, да ты просто храбрец!

Сен-Жермен, внутренне усмехнувшись, вновь поклонился.

– Да, это я.

Это имя имело к нему такое же отношение, как Сен-Жермен или Балетти. Впрочем, он пользовался им много лет – в Италии, Венгрии, Богемии, Австрии и даже в германском городе Дрездене.

– А вы, насколько я понимаю, представляете гильдию магов?