Отель Трансильвания

– К кому? – костяшки пальцев Мадлен побелели, болезненный страх сжал ее сердце холодной рукой. Ей почудилось, что она вновь находится в ночных окрестностях Сан-Дезэспора.

– К барону Клотэру де Сен-Себастьяну и его хорошим друзьям. Они обещали мне… определенное вознаграждение, если я привезу вас к ним. Я сказал, что сделаю это только в том случае, если вы мне откажете. Вы сами избрали свою судьбу, мадемуазель.

Маркиз расположился поудобнее, скрестил свои красивые ноги и принялся вертеть в руках трость.

Мадлен почувствовала, что слабеет, и с немалым усилием попыталась собрать свою волю в кулак.

– Это, во-первых, подло, а во-вторых, очень глупо, маркиз. Мы сейчас не где-нибудь, а в Париже. Если я закричу, мне немедля помогут. Перестаньте шутить. Отвезите нас с горничной в дом моей тетушки, и я тут же забуду обо всей этой неприглядной истории.

Она понимала, что лжет, она знала, что первым делом непременно расскажет обо всем Сен-Жермену.

– Вы можете кричать, мадемуазель. Если, конечно, не боитесь огласки.– Маркиз сделал быстрое движение рукой, и из рукоятки его трости выскочило тонкое лезвие.– Но мне почему-то кажется, что вам не захочется кого-то там звать.

Мадлен стиснула зубы. Мерцание стали ее странным образом успокоило. Итак, ей вздумали угрожать! Она взглянула на побелевшее лицо горничной и сказала:

– Ничего он не сделает, милая. Думаю, я сейчас с ним договорюсь.

С невольной гордостью девушка ощутила, что голос ее совсем не дрожит, и окинула Шеню-Турея изучающим взглядом.

– Могу я узнать, зачем вы это делаете? Какую награду предполагаете получить?

Шеню-Турей покачивал тростью, наслаждаясь опасной игрой.

– Да не все ли вам это равно, дорогая? Самовлюбленный болван! Как же тебя обмануть, как сыскать к тебе ключик?

– Но… почему именно я? Сен-Себастьян меня даже не знает. Я слышала, что у него есть какие-то счеты с отцом…

– Вот именно, счеты. Сен-Себастьян имеет право на вас.

Маркиз запустил свободную руку в карман камзола, вытащил из него плоскую фляжку и вежливо протянул Мадлен.

– Позвольте почтительно предложить вам выпить вина.

– Благодарю, – отказалась Мадлен. Маркиз рассмеялся.

– Если вы не осушите эту посудину, я убью вашу горничную. Идет?

Он вскинул клинок. Лицо пожилой женщины помертвело.

– Пейте же, не упрямьтесь, Мадлен!

– Не надо, девочка, – белыми губами шепнула Кассандра, но Мадлен уже подносила горлышко фляжки к губам.

– Вино низкого сорта, маркиз. Она вернула фляжку хозяину.

– Для моих целей сойдет. Наркотик скоро подействует, дорогая.

Мадлен вздернула подбородок.

– Что ж, хорошо. По крайней мере, я избавлюсь от вашего общества. Мне надо было сразу же вам отказать. Но вы втерлись в доверие к батюшке, а я не осмелилась ему возразить. Теперь я сомневаюсь в его здравомыслии.– Она обернулась к Кассандре: – Я не буду устраивать сцен. Тебе ничто не грозит. Не беспокойся, когда я потеряю сознание. Шеню-Турей заманил нас в ловушку. Нам просто не повезло.

Горечь в ее словах заставила маркиза крепче сжать трость.

– Поплачьте, милая, возможно, я и разжалоблюсь…

– Что? Вы, кажется, сомневаетесь, хорошо ли оплатят ваш труд?

Она сама поразилась звучавшей в ее словах злости.

Хотя ответный взгляд Шеню-Турея свирепо блеснул, в душе он не ощущал враждебности к дерзкой девчонке. Кинься она ему в ноги, он, возможно, еще подумал бы, отвозить ли ее к Сен-Себастьяну. Гордячке, пожалуй, стоит напомнить, кто она есть.

– Сен-Себастьян имеет право на вас. И ваш отец это знает. Я не совершаю несправедливости, отвозя вас туда.

Встревоженная Кассандра, видя, что девушка засыпает, принялась растирать ей платком запястья и лоб. Она тормошила Мадлен, но та в полусне отталкивала ее руки.

– Не пугай меня, моя девочка, – в ужасе шептала служанка.

– Никто не имеет прав на меня, – удалось наконец выговорить Мадлен. Преувеличенная четкость ее речи указывала, что наркотик начал свою работу.

– Но вы ошибаетесь, мадемуазель. Есть документ – я сам видел его. Ваш батюшка расписался в нем собственной кровью.

Маркиз легко подцепил шнуровку ее корсажа острием своего клинка, и мягкая материя беззвучно распалась, обнажив девичий торс, защищенный теперь лишь корсетом. Он увидел, как неловко она пытается отшатнуться, и испытал злобную радость.

– Этот документ, счастье мое, ваш отец подписал еще до того, как вы появились на свет. Находясь в материнской утробе, вы уже принадлежали барону.

В глазах Мадлен потемнело, но осознать слова негодяя она все же смогла и ощутила глубокое отвращение.

– Отец… отдал… меня?…

Все закружилось в ее голове, все понеслось и повалилось куда-то. Мадлен уже не чувствовала прикосновений Кассандры и не видела вялой усмешки Шеню-Турея, наблюдавшего, как она теряет сознание.

* * *

Записка алхимика Беверли Саттина к князю Францу Иосифу Ракоци, написанная по-английски.

«4 ноября 17 43 года.

Его высочеству князю Францу Иосифу Ракоци Трансильванскому Беверли Саттин шлет свои почтительные поклоны.