Отель 'Трансильвания'

- Ты не понимаешь, что я наделал! Я должен был запретить тебе ехать в Париж. Почему я поддался на твои уговоры? Я ведь знал об опасности. Ты понимаешь, я знал! Знал, но притворялся, что ее словно бы не существует. А Сен-Себастьян почуял поживу, иначе зачем бы он заявился сюда? Зачем он здесь, если не ради тебя?

Лицо Мадлен исказила гримаса испуга

- Замолчите, сейчас не время,- гневно зашептала она, отталкивая отца.Нечего поверять всему свету наши семейные тайны! Позже у нас найдется минутка все это обсудить.

Маркиз, ошеломленный таким отпором, смолк, и его молчанием тут же воспользовались. Сен-Жермен деликатно тронул де Монталье за плечо.

- Маркиз, ваша дочь совершенно права. Вещи, о которых вы говорите, приличнее обсуждать с глазу на глаз. Идемте и взглянем-таки на музыкантов. А потом я, возможно, вам что-нибудь подскажу.

Маркиз сделал шаг в сторону и раздраженно бросил:

- Вы - человек посторонний. И ничего не можете знать о наших делах!

- Однако, надеюсь, вы меня просветите,- граф улыбнулся, увлекая маркиза к библиотеке.- А пока, умоляю вас, оставьте волнения, если не ради себя, то ради собственной дочери,- добавил он, открывая тяжелую дверь.

Мужчина с задумчивым взглядом и мягкой линией подбородка шагнул навстречу вошедшим.

- А, Сен-Жермен,- произнес он приятным, звонким, как у мальчика, голосом.

- Всем добрый вечер,- граф обернулся к спутнику.- Могу ли я представить вам, дорогой маркиз, несравненного Аурелио Омбразаличе? Аурелио, это маркиз де Монталье, отец девушки, в честь которой устроен прием.

По группе музыкантов прошел шепоток. Женщина с некрасивым, но весьма подвижным лицом вышла вперед и сделала реверанс

- Это мадам Инее Монтойя, она будет петь Персефону. Надеюсь, история Персефоны и повелителя преисподней не кажется вам неподходящей темой для нашей маленькой оперы?

Маркиз, исподлобья смотревший на музыкантов, сделал неопределенный жест.

- Она не хуже любой другой. Впрочем, если не ошибаюсь,- нахмурившись, добавил он,- речь там идет о похищении, не так ли?

Сен-Жермен ослепительно улыбнулся, в глазах его вспыхнули огоньки.

- Я попрошу исполнить для вас главную арию героя-любовника, и, если вы найдете в ней что-либо предосудительное, мы немедленно ее уберем.

Он быстро обернулся и сказал:

- Аурелио, сделайте это. Конечно, я понимаю, что вам не стоит лишний раз напрягаться, но все же. Певец грациозно поклонился.

- Я с удовольствием пропою эту арию, она очень красива.

- Спасибо, мой друг. Я высоко ценю вашу отзывчивость.

Сен-Жермен усадил маркиза на диван у стены и с непроницаемым лицом встал возле него, ожидая, когда музыканты настроят свои инструменты. Ария была прямым обращением графа к Мадлен, но он не думал, что Робер де Монталье сумеет это понять.

- Эта ария, маркиз, состоит из двух частей - очень медленной и несколько убыстренной. Господа, вы готовы?

Краткое вступление в ре-миноре завершилось двумя пиццикато. Аурелио Омбразаличе встал в позу подле камина, дождался момента и запел сильным, высоким голосом:

В царстве теней

множество дней ,

мучаюсь я.

Смех твой звенит,

ранит, томит.

Участь горька моя.

Сердце полно любовью к тебе.

Я изнемог в борьбе.

Музыка приобрела мажорное звучание, темп ее стал нарастать. Сен-Жермен покосился на отца Мадлен и понял, что того все это песнопение нимало не занимает. Он кивнул, и Омбразаличе приступил ко второй, более трудной части своей партии:

Как ни темна вечная ночь,

свет ее гонит прочь!

Свет из очей льется твоих

он лишь для нас двоих!

Как ни силен ветер времен,

нас не разнимет он!

Скрипки подхватили последнюю фразу и соскользнули в минор. Аурелио Омбразаличе умолк и, скептически покосившись на слушателя, сказал:

- Жаль было бы расставаться с этим, маркиз. Ария хороша.

- Она... довольно оригинальна,- помолчав, произнес Робер де Монталье.Правда, я не слишком-то хорошо разбираюсь в законах, по каким строятся подобные веши...

- Я взял за основу древнегреческие мотивы,- пояснил Сен-Жермен и мысленно усмехнулся, припомнив афинские ночи и принимавших в них участие афинянок.- Сюжет также греческий, но я его самонадеянно переиначил. Впрочем, если вы находите все это неподобающим...

Граф замолчал, игнорируя гнев, проступивший на лице Омбразаличе.

- Нет-нет, я не вижу тут ничего, что могло бы смутить Мадлен,поспешил возразить де Монталье.- Уверен, что она будет глубоко польщена,добавил он, поднимаясь.

- Задержитесь на секунду, маркиз, я вам составлю компанию,- произнес Сен-Жермен.

Не дожидаясь ответа, он отдал несколько распоряжений внимательно выслушавшим его музыкантам и поспешил к выходу.

- Теперь, маркиз,- заявил он уже в холле,- я хочу вам сообщить, что знаю о ваших неприятностях с Сен-Себастьяном.- Граф взмахом руки остановил собеседника, попытавшегося что-то сказать.- И, насколько это возможно, хочу, чтобы вы поверили, что можете располагать мной в любое время.

Маркиз де Монталье вновь обрел суровый и чопорный вид.

- Благодарю вас, граф, но не могу представить, чтобы некоторые неурядицы в моей семье требовали чьего-то вмешательства.

- Ну разумеется.