Отель

— Уйму. — Альберт Уэллс кивнул. — В районе Йеллоунайфа, близ Большого Невольничьего озера. Золото там находили непрерывно, начиная с девяностых годов и до золотой лихорадки сорок пятого года. Но на большей части той территории бурить и добывать ископаемые слишком трудно.

— Должно быть, вам там досталось, — сказала Кристина.

Старичок откашлялся, потом сделал глоток воды и, как бы извиняясь, улыбнулся.

— Я был крепче тогда. А ведь дай Канадскому Щиту хоть полшанса, и он тебя доконает. — Он обвел взглядом уютный зал ресторана, залитый светом хрустальных люстр, и сказал: — Там совсем другой мир, ничего похожего.

— Вот вы говорили, что добывать золото там было очень трудно. Но ведь не всегда же?

— Нет, не всегда. Кое-кому удача улыбалась, но подолгу она никого не баловала. Кто его знает, может, иначе на Щите или Земле Баррена и быть не может. Странные вещи там происходят с людьми: кажется, вот тебе железный человек, и не только телом, но и духом, — а на деле слабак. Веришь в человека, как в самого себя, а потом понимаешь, что ошибался. Но случается, все снова переворачивается. Помню однажды… — Он помолчал, пока метрдотель ставил на их столик поднос со счетом.

— Ну, а дальше что? — с нетерпением спросила Кристина.

— Эта история, Кристина, не из коротких. — Он перевернул счет, изучая его.

— Мне хотелось бы услышать ее, — настаивала Кристина, которой действительно было интересно. Чем больше с ним общаешься, подумала она, тем симпатичней кажется этот маленький скромный человечек.

Когда Альберт Уэллс ознакомился со счетом — в глазах его было удивление. Он посмотрел в сторону метрдотеля, находившегося в другом конце зала, потом снова на Кристину. Затем быстро вынул карандаш и подписал счет.

— Это было в тридцать шестом, — начал свой рассказ Альберт Уэллс, — когда началась одна из последних золотых лихорадок в районе Йеллоунайфа. Я вел разведку близ берега Большого Невольничьего озера и работал с напарником, которого звали Хайми Экстайн. Хайми был родом из Огайо. Чем только он не занимался — и одеждой торговал, и подержанными машинами, думаю, всего не перечислить. Но он умел завоевывать симпатии. Вы бы это, наверное, назвали обаянием. Когда он появился в Йеллоунайфе, у него было с собой немного денег, я же сидел без гроша. Деньги его и положили начало нашему предприятию.

Альберт Уэллс задумался, отхлебнул воды.

— Хайми никогда не видел лыж, никогда не слышал о вечной мерзлоте и не мог отличить сланец от кварца. И однако, с самого начала дело у нас пошло, и мы нашли то, что искали… Мы работали месяц, может два. На Щите теряешь счет времени. И вот однажды присели мы, чтобы свернуть по цигарке, — было это где-то в низовьях реки Йеллоунайф. Сидим себе, покуриваем, а я, как это принято у старателей, взял да и отколол кусок гематита (чтоб вам было понятнее, Кристина, эта горная порода, окрашенная окисью железа) и сунул себе в карман. А позднее, когда мы вышли на берег озера, я исследовал образцы повнимательнее. Вдруг вижу, что-то блестит: разрази меня гром — крупные зерна золота.

— Наверное, когда такое случается, — сказала Кристина, — чувствуешь себя самым счастливым человеком на свете.

— Не знаю, может, в мире есть и другое, что волнует куда больше. Однако на мою долю такое не выпадало. Ну так вот: кинулись мы назад, к тому месту, где я отколол эти куски породы, и замаскировали его мхом. А через два дня обнаружили, что участок уже застолблен. Думаю, это был самый страшный удар, который мы оба когда-либо испытали. Позже выяснилось, что участок этот застолбил один старатель из Торонто. Он забрел в те края задолго до нас, а потом вернулся на восток и не подозревал, что застолбил. А по закону, действующему на канадских северных территориях, если участок застолблен, но год не разрабатывается, старатель теряет на него право.

— И за сколько же времени до вас он застолбил этот участок?

— Мы сделали наше открытие в июне. А право того старателя на участок истекало в последний день сентября.

— Неужели вы не могли посидеть спокойно и подождать?

— Мы так и порешили. Да только не просто это было. Во-первых, наша находка была недалеко от ближайшего прииска и в тех краях копалось немало старателей, вроде нас. А во-вторых, у нас с Хайми начисто иссякли и деньги и продовольствие.

Альберт Уэллс поманил проходившего мимо официанта.

— Выпью-ка я, пожалуй, еще кофе. — И, обратившись к Кристине, спросил: — А вы?

Она покачала головой.

— Нет, благодарю. Продолжайте, пожалуйста. Я хочу услышать всю историю до конца. — А сама подумала: как странно, что такому внешне заурядному человеку, как этот старичок из Монреаля, выпало на долю пережить такое удивительное приключение, о чем можно лишь мечтать.