Отельер из иного мира

К сожалению, даже единого порыва оказалось недостаточно — и лишившись глаза, существо не собиралось отступать. Дворец пробуждал в нем необъяснимую ярость, хотя примитивные животные действуют вполне рационально и не лезут туда, до чего им нет дела. А какая нужда у глубоководного моллюска на суше? Неясно, и тем не менее щупальца вновь взмыли в воздух, но не успел я крикнуть «бежим!», как тело твари вспучилось, колыхнулось, и похожий на прыщ горб лопнул с тошнотворным треском. Ошметки внутренностей и густая серая жижа потекли, как лава из вулкана, наполняя округу невообразимыми миазмами. А ведь это еще убрать куда-то надо и все вычищать, иначе вонь и за век отсюда не выветрится.

Люди закричали, засвистели и вскинули руки, но веселье вмиг прекратилось. Наружу вышла Галлифида, держа перед собой ладонь, точно слепая, а по щекам ручьями стекали слезы. При том окаменевшее лицо не выражало никаких эмоций, еще больше нагоняя жути. Не удостоив никого ни словом, ни взглядом, шаманка подошла к монстру и опустилась на колени. На последнем издыхании кальмар протянул к ней щупальце, и грейса прижала кончик к груди, будто любимое дитя. И запричитала, оглаживая подсыхающую шкуру:

— Брат мой… Почему не услышал мой зов? Почему напал на друзей? Как нам жить без твоей защиты?

— Черт… — темная эльфийка зашаталась и коснулась виска.

— Ривер! — подскочил в два прыжка и подставил плечо. — С тобой-то что?

— Магия…

— Говорил же — не лезь, отдыхай…

— Не моя, — подруга с болью подняла голову и огляделась, щурясь, как от яркого солнца. — Чужая. Помоги.

Мы пошли вдоль туши. Слизь засыхала буквально под ногами, превращая песок чуть ли не в цемент. Ведьма одной рукой опиралась на меня, а другую направила на мертвое тело. К нам подбежал Генри, по уши заляпанный потрохами, но я жестом попросил не отвлекать. У хвостового плавника чародейка остановилась и указала на рваные шрамы у кромки — страшно представить, кто покусал такого великана. Осмотрел раны, но не заметил ничего подозрительного — просто старые отметины.

— Ищи лучше, — Ривер не размыкала век, точно вид трупа мог ослепить. — Оно рядом.

На второй раз ощупал плоть, хотя меньше всего хотелось касаться этой дряни. И почти сразу нашарил уплотнение снизу, как если бы неведомый хищник оставил на память обломанный зуб. Приподняв плавник, увидел застрявшую в мясе кость, но не обычную, а с зазубринами и сплошь изрезанную неведомыми пиктограммами. Пришлось изрядно поработать палашом, чтобы вытащить артефакт, и тогда сомнений не осталось — я держал в руках обломок примитивного гарпуна, украшенного наудачу каким-то дикарем.

— Это не просто рисунки, — эльфийка бережно взяла наконечник и взвесила на ладони. — В них сокрыто древнее и очень сильное колдовство.

Она до крови сжала кость в кулаке, меж пальцев проскочила искра, и почерневшая штуковина упала на песок.

— Сильное даже для меня…

— Рана совсем свежая, — с отвращением поковырял пальцем влажные края, но на что не пойдешь ради поимки заговорщиков.

— Его ранили совсем недавно. Нарочито для того, чтобы поразить магией и свести с ума. Не думаешь же ты, что обычные китобои охотятся на таких махин с единственным дротиком? К тому же простой гарпун не пробил бы шкуру, ее и пушка не всякая возьмет. Тут замешаны чары, именно они лишили кальмара рассудка. Обезумевшее от боли и страха животное кидается на все подряд, и Галлифида сама того не подозревая приманила тварь. Стала для нее целью, как маяк в ночи, как свеча для мотылька, как бутылка вина для пьяницы. Непреодолимая противоестественная тяга.

— Думаешь, наш убийца постарался?

— Не знаю, — спутница устало опустилась на землю. — Я уже ни в чем не уверена. Кроме того, что от этой дряни надо поскорее избавиться, пока не завонялась.

— Да она и так смердит до слез, — сплюнул и прикрыл нос рукавом.

— Поверь, ты даже не представляешь, что будет, когда начнет гнить. Чайки попадают с небес, а рыба передохнет до самого горизонта.

Хотел присесть рядом, как вдруг туша заколыхалась, задергалась и пошла ходуном, как холодец на стиральной машине. Не рановато газы выходят — недавно ж только прикончили, да и солнце не сильно палит. Но все оказалось гораздо хуже — из лопнувшего бока выпало здоровенное — с легковушку — белое пятно, внутри которого извивался и хлестал щупальцами силуэт крохотного кальмара. Крохотного в сравнении с дохлым гигантом, конечно, но для человека он представлял серьезную угрозу, несмотря на неуклюжесть и тонкую полупрозрачную кожу. И самое страшное — трясущиеся шары посыпались, как жемчуг из прорезанного мешка. Моргнуть не успел, а рядом с тушей скопилась целая гора, и нижняя икра (и ничем иным эти сгустки быть не могли) начала потихоньку лопаться под давлением собратьев.