Отельер из иного мира

— Да-да, — она щелкнула меня по носу. — Ты спал с самой настоящей принцессой. Правда, нас у папани сто четыре, и я на самом днище списка, так что особо не гордись.

— Шутишь что ли? — ухмыльнулся и крепко обнял ее, несмотря на вялые попытки освободиться. — Естественно, буду гордиться. И бахвалиться всем до самой смерти.

— Будущей жене только не сболтни, — волшебница фыркнула и закатила глаза. — Не поймет.

— Ривер, тебе не обязательно бежать, — нежно сжал горячие влажные щеки в ладонях. — Кто знает, во что все это выльется?

— Все пойдет своим чередом. Если бы императором стал ты — тогда, может, что-то и поменялось. А так…

— Слушай. Что бы ни случилось — пообещай мне одну вещь. А лучше поклянись, что не смотаешь удочки, никого не предупредив и не оставив даже весточки. Сутки-двое погоды не сделают, а я хочу провести с тобой столько времени, сколько получится.

— Что, не натрахался? — с упреком бросила в лицо. — Изведал не все монаршие шахты? Выгулял жеребца не на всех августейших пастбищах?

— Заткнись. С этим и теперь проблем нет, а после победы секс будет всегда и в любых количествах. В отличие от любимого человека, которого, возможно, вижу в последний раз.

— Я — эльф, — Ривер поморщилась, точно лимон куснула, и опустила голову.

— А мне — плевать, — прижал ее еще крепче и коснулся соленых губ. — Поклянись, что не уйдешь без предупреждения.

— Клянусь… — прижалась щекой к щеке и шепнула на ухо: — Minghva lae thei, звездный скиталец. Иди, тебя заждались.

Уж лучше бы эльфийка так ждала. Рудый-то никуда не денется и просто так не свалит, а вот подруга… Ладно, чувства чувствами, а война по расписанию. Выкроенной форы хватило, чтобы у ног стрелков выросли небольшие горки гранат, а зеркала разместили в точности с указанием. Но пока ходил туда-сюда и решал личные вопросы, здравницу накрыла тень от небольшого облачка. На первый взгляд ничего серьезного, но все заготовки вмиг пошли коту под хвост. И хоть ветер уверенно гнал белый клок к морю, потребуется еще минут пять, чтобы солнце засияло в полную мощь. Дадут ли мне их? Что ж, узнаем.

— Эй, Иоганн! — крикнул, выглянув из-за амбразуры.

— Где ведьма? — судя по тону, старик терял терпение. А трепет пламени за листьями намекал, что пушкари готовы ударить по дворцу в любой миг, только прикажи.

— Она… — посмотрел на облако — то как назло будто замедлилось, — прощается с сестрами.

— Чего?! — взревел капитан.

— Обычай такой! Ты тридцать лет ждал — подождешь еще полчасика! Нам деваться некуда, получишь свою грейсу в целости и сохранности!

— Не пудри мне мозги!

— Отвечаю! — было б что пудрить. — В смысле, слово офицера!

— А ты что, из военных? — удивился головорез. — Думал, обычный чинуша.

— Это сейчас, — притворился, что чешу ногу, а сам вынул из кобуры пистолет. — А с орками пришлось подраться. Сам-то воевал?

— Тебе какое дело?

— Просто любопытно. Мы, старые служаки, любим поболтать о всяком таком.

— Ты мне зубы не заговаривай! Давай сюда эту падлу — и мы отчалим.

— Ладно! Сейчас спрошу, готова ли она.

Кивнул усатому парнишке по левую руку, тот кивнул в ответ — мол, все понял, шеф — и зашагал к люку.

— Это тебя кальмар так подрал?

— Не кальмар, а кракен! — раздраженно рявкнул Иоганн.

— А в чем разница? Прости, я не местный. На побережье впервые.

— Вот деревня! Кальмары — маленькие, а кракены — огромные! Эта тварь задела меня присоской, когда ломала «Ласточку» надвое. Несильно, но гребаная слизь разъела все, как кислота!

— Что, даже ногу?

— А? — старик посмотрел на протез. — Не! Это акула откусила, когда плыл к берегу.

— Ох… Больно, наверное?

— А сам-то как думаешь, черт тебя задери! Конечно, больно!

— А рука?

— А руку потерял, когда плавал на север.

— Ого. С белым медведем дрался?

— Нет. Напился и заснул в сугробе. Ну что, где там эта скотина?

Гонец как раз выбрался из укрытия, подошел и шепнул, что все готовы. Меж тем солнце почти выглянуло из-за облака, но еще минута-другая лишними не будут.

— Она красится!

— Что-что?! — Рудый так изумился, что даже поднес ладонь к уху — не ослышался ли. — В смысле?

— В прямом! Марафет наводит. Какая женщина пойдет на смерть не накрашенной?

— Тьфу! Бабье! Знаешь, задолбался я тут стоять и орать. Сейчас мы эту кралю поторопим! А ну, братва!

— Поднять зеркала! — заорал во всю глотку, и мужики как один прислонили к каменным зубцам блестящие овалы так, что наружу выглядывало больше половины.

Лучи ударили в гладь, и на крыше засияло пятнадцать крохотных солнц, слепя собравшихся внизу захватчиков. Те, жмурясь и скаля зубы, навелись на источники света, но я скомандовал первым:

— Огонь!

Трескучий гром прокатился от края до края, а густой дым повис перед стрелками. Пора враг невпопад отстреливался, гвардейцы запалили от факелов фитили и обрушили на головы ублюдков огненный дождь. Гранаты рвались невысоко над землей, снося ударной волной баррикады и ломая костя ближайшим флибустьерам, а тех, что подальше, нашпиговывали шрапнелью. Свинцовые шарики роем носились над полем боя, и горе тем, кто высунул из укрытия хотя бы палец.