Отец

Бао рассказал про одно из основных упражнений — медитацию. Ученики часами медитировали, стараясь почувствовать энергию. Причем делали упор на работу руками, то есть через ощущения, а не зрение. Он и саму медитацию показал. Одна ладонь ложилась на сердце, вторая на живот, и от ученика требовалось ощутить что-то в этих местах. Я предположил, что это не единственный тип медитации. Скорее всего, они ещё медитируют на поделки друг друга. То есть на то, в чём заключена концентрированная энергия. Бао об этом тоже не рассказывал. Но я и рад был. Потому что, если бы он рассказал совсем уж всё, мне было бы сложнее не дать им что-то взамен.

— В этом наше с вами отличие, — поделился я тем, о чем Бао и сам догадался. Вы щупаете, а я вижу.

— Насколько точно?

— В деталях. Как вас сейчас.

— Как к этому прийти? — Бао задавал вопросы. На некоторые я отвечал, от некоторых уклонялся, давая понять, что не готов развивать тему.

— Если честно, то не знаю. До встречи с вами я думал, что это норма.

Бао задумался, переосмысливая. Он ведь наверняка исходит из того, что у меня есть своя школа, а я её наследник. Там, где школа, там и богатая практика, поэтому было странно, что я не знал метода развития зрения.

— Моё зрение сформировалось само. Потом развивалось и усиливалось по мере практики.

— А если бы вы задались целью кого-то научить, чтобы бы выбрали?

— Бао, я компетентен во многих вещах, но здесь для меня область незнания. Могу дать совет навскидку, но насколько он сработает — надо проверять на деле. Так вы и сами можете предложить, как научиться, исходя из того, что узнали факт возможности видеть энергию. Я бы исходил из того, что лучше видно. Маленький объект или крупный?

— Предлагаете давать ученикам что-то… Насыщенное энергией?

Как будто вы этого и так не делаете. Просто не смотрите, а щупаете.

В этом я углядел типичную проблему зашоренности. Мой мастер щупал руками, его мастер щупал руками, вот и ученики пусть щупают. Ещё и глаза прикроют, чтобы на ощущениях сконцентрироваться. Почему ладони, а не глаза, ведь зрением куда удобнее — да хрен его знает. Так сложилось.

С другой стороны, если у предыдущих поколений так получалось, то мало оснований отказываться от этого и начинать что-то принципиально новое. Это ведь можно убить несколько лет, так ничего и не добившись.

— Я бы для начала попробовал это. Но, возможно, мы с вами по-разному устроены. Есть же ходоки с разным типом перемещений. Почему бы не быть одаренным с разным типом восприятия энергии?

— Надеюсь, Эдгард, через несколько лет мы сможем с вами обсудить результаты наших исследований. Вы ведь наверняка тоже учеников наберете рано или поздно. С молодой-то женой, — подмигнул Бао.

Зря он это. При упоминании детей мне захотелось его аннигилировать. На всякий случай. Чтобы у моих детей не было лишних проблем.

— Возможно, и наберу, — ответил я, постаравшись удержать лицо. Для высшего в общении с обычным человеком это не так сложно сделать.

— А есть причины не набирать?

— Есть. Куда же без них. Вы ведь знаете, что я своими разработками много шума наделал. Выдержит ли это мир? А выдержит ли, если таких, как я, станет сотня?

— Под таким углом я не думал об этом, — ответил Бао озадаченно. — Тогда хорошо, что мы медленно продвигаемся по этому пути. Будет время научиться осторожности.

Слова правильные, но не верю я в них. Что сделают люди, которых веками принижали и истребляли, чтобы они не подняли головы? Правильно, как только получат силу, развяжут войну, сбросят оковы и отомстят. Очень мал шанс, что смогут удержаться. А уж забыть старые обиды — шансы отрицательные, я бы сказал.

Поговорили и про другие аспекты. Про их подход методом тыка и записи сработавших догадок.

— С этим есть большая проблема, — признался Бао. — Некоторые секреты утрачиваются. Каждому ученику приходится заучивать открытия, пока мастера живы. Но стоит кому-то из нас уйти и… Часть знания уходит вместе с ним.

Говорить или нет? Его проблему я понял сходу. Это как пытаться заучить все возможные предложения. Не зная при этом языка, отдельных слов и принципов построения фраз. Задача неблагодарная и обреченная на провал. Но давать принципы, основы основ — это слишком жирный куш.

— А вы вывели какие-то принципы, как создаёте артефакты?

Артефакты — это ещё одно ограничение. Всё, что они делали, — это вкладывали энергию, зачатки печатей в металл и камни. Не было отдельных, структурированных печатей. Таких, как печать трансформации, что позволяла воздействовать на реальность и менять форму материи.

Бао кивнул, и мы отправились в небольшую мастерскую, где он на деле показал, чего они достигли. Было забавно за ним понаблюдать. Он выбрал металлическую плашку, сконцентрировал на ладони энергию, не в виде печати, а как сгусток, что само по себе было любопытно, а потом вложил это в металл.

Несколько минут продержав ладонь над плашкой, он упорядочил энергию внутри.