Отец Александр Мень - Христов свидетель в наше время

Александр Огородников, сын коммуниста, родился в 1950 году. Он пришел к вере, увидев фильм Пазолини "Евангелие от Матфея" на просмотре в Московском институте кинематографии, где он учился и откуда его не замедлили исключить. Антиконформизм привел его к жизни хиппи. Затем он крестился в православной церкви и организовал религиозно-философский семинар. Это была группа молодых неофитов. Они регулярно собирались, дабы усовершенствовать свои познания в области религии, но, главное, им страстно хотелось жить "христианской общиной, соединенной любовью". Бывшие участники семинара сегодня подчеркивают, как много дал им он именно в этом смысле.

Новообращенных подстерегало много искушений. Одним нужно было самоутвердиться, порою они пускались в активизм и видели в нем подлинную христианскую жизнь. Другие принимали христианство за идеологию и надеялись противопоставить его советской идеологии. Третьи искали, как бы ускользнуть от советской реальности, и из своей веры устраивали себе убежище. Наконец, были такие, кто путал эстетическое чувство, проснувшееся в них от созерцания красоты богослужений, с духовной жизнью. Это приводило порой к глубоким потрясениям.

После отстранения Хрущева лобовые и массовые нападки на Церковь прекратились, но преследования продолжались в форме более скрытой, предпочитали административное давление. В 1965 году Совет по делам Православной Церкви был преобразован, его слили с другим органом и создали Совет по дедам религий, подучивший более широкие и исключительные права. Примерно в это же время решено было создать при райсоветах комиссии, которым поручалось наблюдать за деятельностью священников и приходов. Были приняты разные постановления, направленные против "нарушений законодательства о религиозных культах".

Новая Конституция, принятая в 1977 году, не явно, но целым рядом ссылок на марксизм-ленинизм, возводила атеизм в ранг государственного вероисповедания. К верующим продолжали относиться, как к гражданам второго сорта, объекту для всякого рода дискриминации. Если становилось известным о чьих-либо религиозных убеждениях, человек этот мог быть уверен, что ему будет закрыт доступ ко многим профессиям, и что это будет мешать его карьере. В Москве и Ленинграде люди могли ходить в церковь, не подвергаясь большому риску, но в других местах все было по-другому. Жители тех городов, где обычно было не более двух действующих храмов, не могли посещать богослужения так, чтобы их не заметили и не начали угнетать многочисленными неприятностями. Какая-нибудь пара венчается в церкви, родители крестят ребенка не таясь и проч., незамедлительно за этим следует выговор на работе и обработка на разных собраниях. Работники идеологического фронта стремились изолировать детей от всякого религиозного влияния. Семейный кодекс, утвержденный в 1968 году, обязывал родителей давать детям коммунистическое воспитание, обязательно атеистическое. Один советский юрист комментировал: "Закон не запрещает родителям самим обучать своих детей религии. Но о каком воспитании может идти речь тогда, когда некоторые верующие родители внушают им мысль о божественном происхождении всего сущего, в противовес подлинно научным знаниям, полученным детьми в школе?" (124)

Наконец, издание религиозной литературы как и прежде велось в весьма ограниченном объеме: несколько литургических книг для духовенства, ежемесячный "Журнал Московской Патриархии", время от времени Библия или Новый Завет. Тиражи были столь незначительными, что книги эти ( их никогда не продавали в книжных магазинах) не были доступны огромному большинству населения.

В защиту верующих, бывших жертвами репрессий, стали писать разные письма и петиции. Отцом Г.Якуниным был создан в 1976 году Христианский комитет для защиты прав верующих. Им за пять лет по каналам самиздата было распространено более четырехсот документов, содержащих факты, связанных с посягательством на свободу совести в СССР.

Регулярно раздавались голоса, обличавшие пассивность иерархии перед властью. В частности, громкий резонанс вызвало письмо, написанное в 1972 году Солженицыным Патриарху Пимену, который только что заменил Алексия I, умершего в 1970 году (125).

Начиная с 1979 года антирелигиозная политика вновь заметно усилилась. Казалось, что власть вдруг осознала, что среди молодежи пробудилось религиозное чувство и решила противодействовать этому. Кроме того, чтобы Московские Олимпийские Игры 1980 года протекали без инцидентов, посчитали нужным удалить из столицы некоторое число нежелательных персон. И, наконец, общим ужесточением идеологии сопровождалось вторжение в Афганистан 1979 году.