Отец Александр Мень отвечает на вопросы слушателей

Иосифляне считали, что монастыри должны быть богатыми, что Церковь должна владеть имуществом, чтобы быть активной социальной силой. Какая-то правда была и на той, и на другой стороне. Хотя в общем нам всегда симпатичнее нестяжатели, особенно потому, что они были против гонений на инакомыслящих и казней еретиков. Но мысль иосифлян о том, что у Церкви есть какое-то социальное призвание, это тоже была здоровая мысль. В конечном счете обе эти точки зрения могли бы найти гармоническое решение, но внешне победили иосифляне, и это была пиррова победа, потому что они все сделали для государства, но государство для них не сделало ничего. Оно не оправдало их надежд.

Кто такие схимники? Есть ли они сейчас?

Да. Схимник – это высшая ступень монашества, когда монах должен уже как бы совсем удалиться от мира. В знак этого они носят черную одежду с вышитыми на ней погребальными знаками: череп и кости.

Почему Русь считалась оплотом христианства?

Не христианства, а православия. По очень простой причине: потому что великие православные церкви Востока все оказались под пятой у мусульман, у турок, и единственная наиболее крупная, мощная и свободная православная страна – это была Россия.

Что означает конец христианства? Выход в космическое сознание? Якобы это ожидается в 2005-м году. Как же это будет выглядеть?

Нет, дорогие мои, ничего этого не будет, все будет в порядке. Не будет конца христианства, а космическое сознание у людей давно уже развивается, но не у всех. У нас и простое-то сознание еле движется, не то что космическое…

Не скажете ли Вы, почему сейчас так много людей принимают идеи Православной Церкви? Почему так заразительна эта идея?

Разумеется, каждый человек должен любить свою конфессию, потому что он в ней находится. Иначе, почему же он в ней находится: просто по традиции? И, конечно, он должен верить, что эта конфессия – настоящее христианство. Но это не должно нас вооружать против других конфессий, потому что все равно все, кто верует во Христа, принадлежат Ему. Значит, разделения здесь человеческие, исторические, психологические, условные. Но те люди, которым чуждо понимание, что есть иные какие-то точки зрения, иные трактовки, эти люди всегда находятся на низком уровне культуры. Потому что низкому уровню культуры соответствует неприятие чужого. Человек высокого духовного уровня чужое понимает: чужой стиль, чужую музыку, чужое искусство. Человек примитивный понимает только свое, и то же самое происходит в области церковной. Я всегда вспоминаю историю с одним английским ученым. Он очень любил Франциска Ассизского, итальянского католического святого, и специально поехал в Ассизи, чтобы побывать в тех местах, где в Средние века жил св. Франциск. И вот он увидел поднимающуюся в гору толпу итальянцев. Они шумно, крикливо себя вели, нестройным хором пели какую-то церковную песню, и ему все это как-то очень сильно не понравилось. Он говорит, что ему даже пришла в голову мысль, что это не его религия. Он поймал себя на этом, и он понял, что этнографические различия сделали его чуждым вот этой среде, которая и породила Франциска. Короче, это слабость, это немощь, это грех, это ограниченность. И поскольку сейчас у нас так оно и есть, люди и боятся чужого. Я и сам помню, когда-то, когда мне было лет двенадцать, я первый раз пришел в баптистский храм, молитвенный дом. Мне показалось все как-то странно и как-то отталкивающе. Но потом я понял, что это была глупость с моей стороны.

Что Вы можете сказать о религиозных войнах в Европе?

В большинстве случаев межрелигиозные войны в Европе были продиктованы чисто политическими соображениями. Даже разделение на православных и католиков произошло потому, что византийский император не желал, чтобы какая-нибудь церковная система в Европе была автономной, а римский папа не желал, чтобы византийский император диктовал ему свои условия. Вот с этой старинной политической борьбы, которая сейчас является уже предметом изучения историков, все и началось. И стала происходить дивергенция культуры: они не так говорят, они не так одеваются, у них бритые священники – это чуждость, которая подогревается, чуждость, которая культивируется. Что же касается войн между протестантами и католиками, то главное здесь заключалось в том, что французское государство шло тогда к абсолютизму и французским монархистам нужна была монотеологическая система, наиболее удобная для всех правителей, чтобы манипулировать массами. А когда возник плюрализм, то это естественно вызвало отрицательную реакцию.