Отец Александр Мень. Пастырь на рубеже веков

В мире завершаются религиозные движения, рождённые сельской и национальной культурой. Современные урбанистические общества безымянны, плюралистичны и полностью гетерогенны. Социологи свидетельствуют: вчера люди жили в закрытом обществе, обществе замкнутом, сегодня живут в обществе открытом. В таком обществе вера может быть лишь предметом личного выбора и личного решения, она не является просто наследием, которое следует сохранять.

И что бы мы ни думали о современной цивилизации, надо признать, что она, руководствуясь инстинктом выживания, заставила человека стать более открытым. Радио, телевидение, электронная почта, авиаперелеты тесно связали людей друг с другом, и религиозные раздоры, идеологические войны, национальные распри стали очевидным позором для всех.

Тейяр Де Шарден писал: «Народы и цивилизации достигли такой степени периферического контакта или экономической взаимозависимости, или психической общности, что дальше они могут расти, лишь взаимопроникая друг в друга». «Напрасно мы стремимся, не изменив наших привычек, урегулировать международные конфликты путём исправления границ или превратив в развлекательный «досуг» высвободившуюся активность человечества. Судя по ходу вещей, мы скоро сплющим друг друга, и что‑то взорвётся, если мы будем упорствовать в стремлении растворить в заботах о наших старых лачугах материальные и духовные силы, отныне скроенные соразмерно миру» [159].

Решение этой проблемы отец Александр видел на путях христианского персонализма, то есть выхода из своего «Я», своего Эго — в Христа; в обретении такой уникальности, такой сверхличности, которая во Христе становится всем родной и близкой, которая поднимается над «преданием старцев», вообще над этнокультурой. Вслед за Соловьевым, отец Александр считал, что разделение Церквей не имеет для себя основания истинно религиозного и есть дело только человеческой политики. Он видел будущее христианства как духовное соцветие Церквей.

Возможно, нынешний взрыв ненависти к чужому и демонстративный расцвет обскурантизма происходит как раз на фоне подсознательного ожидания скорого единения Церквей. Весь мир идёт к открытости и сотрудничеству, а консервативные, сепаратистские силы дают всплеск ненависти, который похож на агонию перед смертью. И все же мир развивается в направлении духовной эволюции и любви, как бы ни сопротивлялись этому изоляционисты и фундаменталисты.

К. Доусен говорил о нашем времени, что «это время, когда цивилизация наиболее открыта внешнему влиянию» [160]. Сегодня ни один народ не может жить ради одного себя. И только сообща возможно решать глобальные задачи, стоящие перед человечеством, — мир на земле, спасение природы, сохранение семьи, борьба с тяжёлыми болезнями, бедностью, невежеством, наркоманией и прочее. Созидая духовность на нашей планете, христиане как раз и должны взять на себя ответственность за преодоление этих проблем.

«Ибо мусульмане, индуисты, представители других религий, — говорил отец Александр, — пока ещё находятся в подготовительной стадии, они не могут оказывать такого духовного воздействия на мир, а христиане, в конце концов, до сих пор куют мир».

Отец Александр не только формировал смысл жизни для наших современников, он делал все для воспитания нового поколения, способного влиять на общество свидетельством своей веры и служением Слову. Именно так понимал батюшка завет Христа проповедовать Евангелие всему миру.

Служить Евангелию, быть настоящим свидетелем Иисуса Христа и «орудием праведности» (Рим 6.13) может только тот, кто получил пророческую харизму, силу Духа. Святой Иустин Мученик писал: «Для того, чтобы верно говорить о Христе, нужна сила пророческая». Эта сила для служения особенно важна миссионерам в языческих странах. Человек, обретший такой дар, знает смысл своей жизни, знает Промысел Божий о себе и других. Видение же Божественного Промысла необходимо каждому, ибо по словам кардинала Люстиже, «другой дороги, кроме Промысла, нет у человека, только она приведёт его и к Богу, и собственному счастью» [161].

В одной из бесед отец Александр признавал, что сегодня с пророческим служением в Церкви дела обстоят хуже всего. Он считал, что это связано как раз с угашением динамичного начала в христианстве. Однако настоящий библейский универсализм основан именно на пророческом призвании.

В древней Церкви к пророкам относились с огромным уважением. Об этом повествует Дидахе («Учение двенадцати апостолов»). О пророках говорили: «Они первосвященники ваши, они совершают Евхаристию… Их нельзя судить, ибо это грех против Святого Духа». В раннеапостольские времена понимали, что через пророка говорит и действует Бог. Значит, уже тогда было ощущение продолжающегося Воплощения.