По письмам видно, что Ю. Н. почти непрерывно болела и все-таки непрерывно работала. Но с начала 80–х годов ее здоровье резко ухудшается. Она начинает терять не только слух, но и зрение, а потом и полностью слепнет. Она испытывает постоянные физические страдания, часто попадает в больницу, переносит операции. Она не падает духом, но все же нуждается в поддержке.
О. Александр хорошо понимает это. В его письмах нет ничего слащавого, сентиментального, но они пронизаны глубоким состраданием. Он ищет любой возможности оказать ей практическую помощь — достать лекарство, положить в больницу, прислать религиозную литературу, набранную по системе Брайля (для слепых). Он не просто беспокоится о здоровье Ю. Н., но внушает ей веру в свои силы, утешает Ю. Н. в ее скорбях, а главное — укрепляет ее дух. Испытывая глубокое уважение к Ю. Н., он заботливо поддерживает в ней духовную трезвость. Он пишет о скрытом смысле страданий, о необычности ее подвига, о том, что Бог уготовил ей пройти через «горнило», чтобы очиститься и взлететь в Царство Небесное «на белых крыльях».
Немалое место в этих письмах занимает тема парапсихологии и экстрасенсорных методов лечения, которые постоянно использовал Илья Корб, чтобы облегчить страдания Ю. Н. Отношение о. Александра к такого рода лечению было сложным, неоднозначным, скорее сдержанным, но не отрицательным. Он приветствовал любой порыв к добру, продиктованный любовью. В то же время он предупреждал, что увлечение паранормальными феноменами может стать соблазном, привести к соскальзыванию в магическую, оккультную сферу.
Реальная помощь, которую оказывал Ю. Н. о. Александр, — это его молитва. Вскоре после их знакомства они договорились молиться в одно и то же время в Москве и Ташкенте. Это стало привычкой для них обоих и поддерживало тонус Ю. Н. на высоком уровне. Со временем, особенно с середины 80–х годов, молитва о. Александра за Ю. Н. стала еще более интенсивной.
Публикуемые письма о. Александра (некоторые из них адресованы обеим сестрам) относятся к 1974–1987 гг. Как уже говорилось, он редко датировал свои письма, в крайнем случае ставил число и месяц. Это создает немалые трудности для установления точной даты. Тем не менее на полях ряда писем, особенно в 80–х годах, даты есть, но они проставлены не о. Александром, а кем-то другим, — очевидно, Юлией Николаевной или Екатериной Николаевной. Однако, судя по содержанию и контексту писем, это не даты их написания, а даты их получения в Ташкенте. Тем не менее, при невозможности установить точную дату написания, приходится пользоваться этими «вторичными» датами. Таким образом, при определении даты и очередности писем возможны отдельные погрешности.
Подписывался о. Александр обычно одинаково: «Пр. [т. е. протоиерей] А. Мень» или «Ваш пр. А. Мень» Все подчеркивания и выделения в тексте оговорены. О. Александр писал свои письма на машинке, причем очень быстро, допуская опечатки и почти никогда не исправляя их. Здесь опечатки, разумеется, устранены.
Письма предоставил мне для публикации племянник Ю. Н. Рейтлингер Александр Кист. Во втором издании книги в сноски внесены некоторые уточнения на основе материалов, переданных мне крестником Ю. Н. Ильей Корбом. Уточнены также даты многих писем.
Дорогая Юлия Николаевна! Ни в коем случае не ограничивайте себя: пишите всякий раз, когда чувствуете необходимость. Я могу не сразу ответить, но в конце концов отвечу. Ведь Вы действительно живете в пустыне, и на нас всех, живущих хоть и не в райских кущах, но все же с большими возможностями контактов и обмена, лежит обязанность распространять их туда, где есть нужда.
Что сказать мне Вам по поводу поднятого Вами вопроса? Начну с того, что сам всегда остро чувствовал духовную связь со святыми и постоянно к ним обращаюсь. Верно, что в их культе нередко проскальзывали элементы язычества, верно, что многие святые — лица легендарные (и даже трансформированные боги), верно и то, что почитание их иногда вредно отражается на благочестии, подменяя обращенность ко Христу, единственному нашему Спасителю. Однако всё это уклоны и искажения.