Отец Александр Мень: Жизнь. Смерть. Бессмертие

Вопрос о том, нужно ли добиваться чувства присутствия Божия, не прост. Конечно, требовать от Бога, чтобы Он давал всегда Себя почувствовать, мы не дерзаем. Один праведник говорил: ощущаешь Его — благодари, нет — благодари тоже. И там и тут проявляется Его любовь к Нам (Игра Любви).

Но, с другой стороны, так важно не погружаться во внешнее, не забывать, что всё от Него. Любить красоту (Вам это понятно), любить всё светлое в жизни как весточку о Нем…

Лену не оставляйте. Она получает пользу, общаясь с Вами.

Лекции Вивекананды[242] я читал. У меня есть много его книг. Он, конечно, не чистый ведантист, а с примесью европейских воззрений. Но как раз европейское в нем (сострадание к народу, призыв к активности, протест против религиозной темноты и пр.) самое ценное. А Веданту лучше брать из первоисточников. Там есть много прекрасного и ценного. Опыт, поэзия, мистика, но основная интенция развоплощения кажется мне соблазном. Она очень привлекательна тем, что дает панцирь от невзгод. Но тут‑то и ловушка.

В более приемлемом виде ведантистская позиция — у стоиков. Недаром Отцы Церкви многое у них брали (Тертуллиан, Амвросий и др.). Если убрать гордыню и недоверие к Провидению, они очень чисты и благородны и дают «ограду» от смятения души. Где‑то тут тонкий, еле заметный средний, царственный путь (идти в мире, не гнушаясь миром, но и не пленяясь им).

Относительно Вашего вопроса: если мы просим, то ведь это не главное. (Ведь «Отче наш» начинается с того, что Божие, а не человеческое.) Но просьба есть исповедание нашей связи и зависимости, нашей открытости к Нему… Ведантист думает об отождествлении. Мы знаем, что оно невозможно и не нужно. Мы ищем единения (коммунион), встречи, диалога, лицом к Лицу (а в ведантизме и лиц‑то никаких нет. Личность иллюзорна и у Бога и у человека). Здесь хорошо Бердяев говорил о персонализме Евангелия (99 овец и 1 заблудшая).

Образ главный пусть Вас не пугает. Это же поиск. Он вечно открывает новое. Чтобы облегчить — меняйте немного композицию. Но вообще у Вас она очень хороша. Мне всегда казалось, что Спас в иконописи — неудача в сравнении с Девой Марией и Николаем Угодником. Вот и цель.

Храни Вас Бог. Ваш

пр. А. Мень

26.04. [80]

Дорогая Юлия Николаевна! Получил Ваше письмо и сообщение о том, что Вы опять неважно себя чувствуете (в связи с болезнями сестры). И это тормозит Ваш приезд. Это, конечно, огорчительно. Будем вместе молиться. Да будет воля Божия.

Вы правы, пантеистические тенденции людей, схвативших вершки неоиндуизма, нам опасны. Дело в том, что настоящий индуизм включает реальную веру и любовь и молитву (бхакти–йога). Он признает конкретные проявления благочестия и верит, что к личности Бог может обращаться как Личность. Но инд[ийские] философы и неоиндуисты отрываются от живой веры и успокаивают европейцев на таком полуфилософском суррогате. Вивекананда был очень сам заряжен духом европейского позитивизма, и доктрина его крайне противоречива. Общая точка с ними — только в Бхагавад–Гите[243]. Но и то она нам не подходит по сути. Впрочем, там всё очень красиво. Это‑то и соблазняет. Особенно при отсутствии ответственности (мечты и теории!).

Все же надеюсь, что мы в этом году встретимся. Храни Вас Господь.

Ваш

пр. А. Мень

П. С. Сейчас мало пишу из‑за занятости в храме. Потом будет легче.

[Май 1980]

Дорогая Юлия Николаевна! Спасибо за двух С[пасов]. Есть еще одна просьба: преп. Геннадий и Нина равн[оапостольная].

О трудном Вы говорите: почему не молиться о смерти? Скажу откровенно: наверно, нет во мне этой решимости. Никогда не мог (например, в случае с теткой моей, которая два года прожила в плохом состоянии). Наверно, здесь говорит во мне что‑то библейское — жизнь табу, она принадлежит Богу всецело. Он один здесь властен распорядиться.

Понимать‑то я Вас очень понимаю. И на Вашем месте думал и чувствовал бы так же. Но есть нечто непреодолимое (молиться о смерти). М.6., когда‑нибудь во мне это сломится… А ко всенощной я Вас приглашал просто, чтобы Вы п о б ы л и, сколько сможете, вместе с нами в храме, просто помолились…