Отец городов русских. Настоящая столица Древней Руси.

Новгородец жил в государстве с иным политическим строем, нежели житель Суздальского княжества. Но суздалец в Новгороде был «иногородним», а немец из Любека — «чужеземцем». Очень четкое различие!

В XII–XIII веках на Руси было даже единство денежной системы! И гарантировали ее именно князья.

Абу Хамид ал-Гарнати писал о том, как действуют на местах представители князя. Напомню, что в эту эпоху беличьи шкурки были платежным средством, своего рода мягкими монетами. Так вот, в местах торга Гарнати наблюдал такие сцены: купцы сдают приказчикам князя беличьи шкурки с дефектом; ведь если оторвалась лапка или хвост, вытерся мех — беличьей шкурке уже другая цена, она не годится для расчетов.

Приказчики собирают порченые шкурки в мешки, завязывают их, ставят княжую печать. А вместо 18 порченых шкурок выдают купцам 17 новых и целых.

Позволю себе небольшой тест на знание экономики: о чем напоминает это соотношение: 18 и 17 шкурок? Да- да, Вы совершенно правы, мой просвещенный читатель — это очень напоминает сдачу в банк испорченных банкнот. Банк выдает целые вместо испорченных, удерживая традиционные 6 % за ведение этой полезной операции.^{94}

Белки и куницы на всей Руси были платежным средством, меховыми монетами. И получается — на Руси существовала единая экономическая система с общей валютой. Говоря современным языком: единое экономическое пространство с единой протобанковской системой. И поддерживали эту систему не кто иные, как князья из рода Рюриковичей. Кстати, кредитные деньги (а шкурки — лысые, вытертые, но платежеспособность сохраняющие) на Руси появились задолго до появления кредитных денег в Европе. Разве что в Китае кредитки стали применяться раньше.

Кроме того, «даже с точки зрения психологической, в период разъединения Руси оставалось нечто вроде федерации, очень непрочной федерации конечно, но… это не было просто механическое скопление совершенно независимых государств» [35. С. 236].

Уточню лишь одно: не такая уж и непрочная она была, эта федерация. Как только появлялся внешний враг, государства федерации мгновенно находили общий язык. Половецким набегам княжества Руси противостояли сообща.

Культурная, психологическая, духовная связь между землями и княжествами Руси XII–XIII веков была сильнее, чем между германскими княжествами и землями.

Существуют просто поразительные польские аналогии с «феодальной раздробленностью» на Руси: «После смерти Болеслава III (1138) польское королевство стало свободным объединением местных областей, имевших полное сходство с объединением русских земель» [35. С. 343].

Болеслав III — современник Владимира Мономаха (1053–1125)! Польская «раздробленность» началась примерно тогда же, когда русская, и с того же самого: король Болеслав III разделил польскую землю между своими пятью сыновьями.

В романо-германском мире полагалось передавать престол только старшему сыну. На «праве первородства» настаивала и католическая церковь. Поляки были верными детьми папы Римского, но в Польше отец мог выбрать и не только старшего сына. Сам Болеслав Кривоустый, кстати, старшим сыном своего отца тоже не был.

Но в Польше король по старинным польским обычаям, оделяя владениями всех сыновей, одному из них давал больше других. Настолько больше, что если даже наступала междоусобица, выиграть мог заведомо только один.

Болеслав нарушил обычай, дав сыновьям примерно поровну. То ли он рассудил, что тогда ни один из его сыновей не сможет покорить остальных, то ли права легенда о том, что у смертного одра короля стояла его вторая жена, требовала, чтобы младшие принцы получили побольше.

Естетвенно, после смерти короля началась свара, жестокая династическая война, и в этой войне принимали участие не только поляки. Восточные германские княжества, особенно Саксония, имели в Польше свои интересы, а к тому же один из сыновей Болеслава Кривоустого, Генрих — немец по матери. В Саксонии он был своим человеком. Другой сын Болеслава, Казимир — женат на русской княжне Елене. Ему помогали князья Галича.

К 1173 году в живых осталось двое из пятерых сыновей Болеслава, в 1194 году неожиданно умер и последний, Казимир (подозревали отравление).

Междоусобица продолжалась и после смерти младшего сына Болеслава — за польскую корону воевали внуки и правнуки Болеслава (в точности, как за киевский великий стол воевали потомки Ярослава, а потом Мономаха).

Междоусобие и «раздробленность» продолжались до воцарения новой полурусской династии Ягеллонов. Владислав Ягелло воссел на престол польских королей в 1386 году и сидел на нем до смерти в 1434-м, после него Польша осталась единой.

Но никому ведь не приходит в голову, что Польша в 1125 году распалась и перестала существовать как единое государство, а собралась заново в начале XV века!

Глава 2 ВАРИАНТЫ РУСИ