Новгородский кремль поставлен в точности на полпути между Хольмгардом и Холопьим городком. Д. Л. Спивак предполагает, что «достаточно быстро варяги оценили преимущества местности, расположенной в точности между ними, поставили здесь новую крепость и назвали ее соответственно Новой — иначе сказать, «Новгородом» [94. С. 184].
Как мы помним, «в точности» между Хольмгардом и Холопьим городком уже соединялись три поселения балтов, славян и финно-угров — сливались вокруг общего торжища. И сам торговый город был Новый, и княжеская крепость тоже новая. Новый город был и впрямь решительно со всех точек зрения Новым — как ни посмотри!
История Хольмгарда делает понятнее еще одно сообщение: в 867 (по другим данным, в 869) году из Новгорода в Киев бежало «множество новгородских мужей». Если учесть, что Новгород в это время только создавался, то получается, — эти «мужи» бежали из города, которого еще не существовало. Для летописца X века, времен Владимира и Ярослава, было естественно написать — «бежали из Новгорода». В реальности же, видимо, какие-то люди бежали из балтского, финноугорского и славянского городков, не желая смириться с властью Рюрика… Такое предположение трудно доказать, данных слишком мало, но оно в высшей степени логично!
Становится понятнее и история с восстанием Вадима против Рюрика. Какая-то часть славян могла хотеть восстановления власти варягов, а какая-то другая — стремиться как раз не допустить власти варягов над возникающим на глазах Новгородом…{41}
Кстати, и предположение новгородцев о происхождении Кия, Щека и Хорива получает некое подтверждение… Действительно, многие, в том числе и люди знатные, бежали от Рюрика на юг. Могли сбежать и эти трое со своей сестрой (гм… гм… или вовсе не сестрой?!) Лыбедью. Если так — то очень понятно, почему при появлении Аскольда и Дира эти беженцы, «перемещенные лица» Средневековья, так лихо задали стрекача. Да потому, что один раз они только что уже бежали от варягов! Варяжская дружина у стен Киева должна была показаться им ожившим кошмаром, каким-то дьявольским наваждением.{42}
Сажал ли Рюрик в тюрьму будущих киевских князей — это один вопрос. Были ли они разбойниками — это вопрос другой, и по этому поводу у Кия со Щеком и Хоривом могло быть совсем другое мнение, чем у Рюрика и у варягов из его окружения. В конце концов, в Третьем Рейхе бандитами называли партизан и даже солдат регулярной армии, продолжавших воевать в окружении. В совдепии словечко «белобандит» применялось даже к солдатам армий независимых Финляндии, Польши и Эстонии. Мало ли кто кого и как называет?{43}
Глава 2
ВЕЗУЧИЙ НЕВЕЗУЧИЙ ГОРОД
То, что сужают, расширяется. То, что называют
слабым, усиливается.
То, что должно исчезнуть, продолжается вечно.
Новгород не может расти вширь. Даже сегодня город значительно расширился только в одном направлении — в северном. В Средние века на север от Новгорода располагались владения монастырей. Марксистские историки не позволяли забыть «классовую суть» Древней Руси. «Видите? — говорили они. — Вот монастыри ревниво следили за своими владениями, не позволяли горожанам застраивать принадлежащие им земли. Вот она, частная собственность! Вот он, дурман для народа, вредная и ненужная трудовому народу религия!»
Все так — но огороды и сады не только приносили доход монастырям — они были необходимы и всем горожанам.
А в трех других направлениях, на юг, запад и восток, Новгород уже в XIV веке уперся в окружавшие его заливные дуга, низменные места, болота. В сущности, Новгород построен на небольшом клочке возвышенности и расширять свою территорию не мог. Сама земля поставила ему рубеж для продвижения на три из четырех сторон света.
Но как всегда в истории Новгорода, не было счастья, да несчастье помогло. Избрав для города небольшую возвышенность у берегов Волхова, предки укрылись за болотами и реками от многих военных опасностей. В 1242 году монгольское нашествие захлебнулось в ста километрах от Новгорода. Монголы дошли до границы «мхов» — то есть до начала сплошных болот. Они еще хотели идти дальше, искали бродов… Монголы повернули назад, когда в болоте утонул священный белый верблюд, — посланец небес, по их поверьям.
Город не мог расти — но он и не подмял под себя, не уничтожил окружавший его сельский ландшафт. В наше время ни в Париже, ни в Москве, ни в Кракове, ни даже в сравнительно маленьких Стокгольме и Таллине мы не видим того же, что видел средневековый человек: ландшафта, в который он вписывал свой город.
Стоя же в древнем центре Новгорода, современный человек видит те же луга, перелески, озера и речки, что видел и его предок шесть и восемь веков назад: древний городской вал и сегодня, как шесть столетий назад, служит границей города.