Отец яблок (СИ)

   На лице у Оли была маска, и нос очень сильно чесался, она пыталась почесать его через маску, но это было не то. Оля ждала, когда мама отойдёт за стеллаж, чтобы сделать это быстро, пока та не опомнилась и не вернулась. И вот - настал момент, Оля начала стягивать перчатки, они хоть и были большие, но мама скрепила их резинками на запястье, и руки вспотели, так что все удавалось с трудом. Она вся вспотела, пока освободила руку. Сердце заходило громкими ударами, она боялась, что вернётся мама и она не успеет почесать нос, или ещё хуже - мама увидит. Девочка отвернулась и смотрела на прилавок, она стянула маску и почесала нос. Вздох облегчения вырвался из её груди, она вдохнула свежий воздух и тут услышала маму.

   Мама, конечно, ничего не сказала, но Оля знала, что дела ее плохи. Она могла это прочитать по плотно сжатым губам мамы, по стеклянному, безучастному взгляду, который казалось выжигал дыры на лице девочки. Девочка не могла вынести это напряжение и потому не стала помогать упаковывать продукты на кассе - ещё один промах, ещё одна ошибка. Но после маски, после того, как она нарушила правила и почесала нос, потрогала лицо руками - ей терять было нечего. Оля вышла на улицу, возле супермаркета стоял патруль, который их встретил всего 10 минут назад на углу. Один из мужчин вопросительно взглянул на девочку, та, на всякий случай, сказала, что мама внутри. Они продолжали болтать, то и дело поглядывая на неё. Оля подошла к старой женщине в грязной одежде, которая просила милостыню. У Оли не было мелочи, но что-то в этой незнакомке с грязными руками и лицом манило девочку.

   - Хочешь я тебе погадаю, девочка?

   Оля сначала испугалась, а потом оглянулась на маму, которая запаковывала продукты всего в десяти шагах от неё, и успокоилась.

   - Да.

   - Тогда дай свою ручку.

   Девочка сделала шаг назад, и отвела взгляд.

   - У меня нет денег.

   - Можно платить не только деньгами.

   Девочка не поняла, о чем речь и тут её за руку схватила эта женщина. Оля испугалась и вскрикнула, женщина отпрянула, к ним подбежал один из патрульных и встал между ними. Все произошло слишком быстро, мама вернулась из магазина и ее лицо излучало страх, патрульный начал отчитывать женщину, что она без маски, мама взяла за руку Олю.

   Оля плелась за мамой, как во сне, ощущая острую боль в той руке, что схватила женщина. Она зажала крепче кулачок, она не хотела ещё больше неприятностей в тот день. Ладонь горела от боли, сжимая что-то маленькое, что оказалось яблочной косточкой, что начала прорастать в руке девочки.

Паутина

   Оля ещё не могла решить строгое это для неё наказание - быть под домашним арестом, когда весь город на карантине или нет. Родителям приходилось выходить из положения, и потому они решили, что ей нельзя выходить из комнаты. Три дня предоставленная сама себе, она думала. Думала о том, что могло быть и хуже, что обстоятельства на её стороне. Ведь скоро школа, и ей будет не так скучно, она по-прежнему не будет выходить из комнаты, но быть на связи с другими детьми сможет. Ах, да, помимо того, что ей нельзя покидать комнату, её лишили интернета. А это было весомо. А все из-за этого случая в магазине, из-за того, что она ослушалась маму и почесала руками лицо. Когда это везде запрещено, передача Заразы и все такое.

   Оля вела себя странно эти дни заточения, и она была даже рада, что родители этого не видят. Иначе было бы сложно скрывать. Скрывать то, как она замирала посреди комнаты и вдруг ясно слышала, как шелестят деревья на улице, как они раскачиваются из стороны в сторону в этом едином танце с ветром. Сначала она подумала, что ей показалось, почудилось, но потом снова завопила от боли ладонь, и девочка вспомнила. Вспомнила гадалку, и вспомнила свой секрет. Её рука иногда покрывалась корой, как у дерева, но если Оля сильно-сильно зажмурит глаза и представит, что этого нет, то все исчезало. Хорошо, что родители были заняты работой в соседней комнате, иначе она бы попала.