Читаем Отец Иакинф полностью

Особенно, разумеется, привлекали его жители Поднебесной империи, среди которых ему предстояло провести целых десять лет. Монголов Иакинфу приходилось не раз видеть и прежде, в Иркутске. Они ничем, по существу, не отличались от бурятов, или братских, как их звали в Сибири, а бурятов в Иркутской губернии было много. Китайцев же он видел впервые.

Иакинф поймал себя на том, что представлял их совсем иначе. Они резко выделялись среди монголов, бурятов, тунгусов и других сибирских племен, и, пожалуй, даже ближе подходили к привычному европейскому типу. Лица у них сухощавые, не плоские, а выпуклые, не круглые, как у монголов, а продолговатые. Нос, правда, короткий, с невысокой переносицей, но не очень приплюснут. А глаза! Они совсем не так узки, как у нас принято думать и изображать на картинках. Физиономии обычно спокойные, непроницаемые — не скоро и разберешь, что выражают их одинаково черные, внимательные глаза.

Почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, Иакинф повернулся и увидел совсем молоденького, как ему показалось, китайца. Впрочем, он вскоре убедился, что нет занятия более неблагодарного, чем определять возраст китайцев. Неизбежно ошибешься лет на пять, а то и на все десять: выглядят они на редкость моложаво.

Китаец чуть улыбнулся и, решительно шагнув навстречу, протянул по русскому обычаю руку:

— Сытыласти, батюшика.

Иакинф не сразу сообразил, что это означает: "Здравствуй, батюшка".

— Када пилиехали?

— Что, что?

Китайцу в другой раз пришлось повторить свой вопрос, прежде чем Иакинф догадался, что тот спрашивает: "Когда приехал?"

Как ни трудно было на первых порах, мало-помалу они разговорились. Собеседник Иакинфу попался любознательный, он так и засыпал вопросами:

— Ву пеэрва лас? Ланьше не была?

— Тебе годофу сколика?

И когда Иакинф ответил: "Тридцать", — сказал о широкой улыбкой:

— Молодой ишо…ни сытала.

Комплимент был чисто европейский, а не китайский. В Китае возраст пользуется особенным уважением, и потому, разговаривая с соотечественником и желая ему польстить, китаец скорее прибавит ему лет, чем убавит.

А словоохотливый собеседник продолжал свои расспросы, и Иакинф напрягал все внимание, на какое был способен, чтобы мысленно переводить его слова:

— Тебе кака фамилия?

— Куда пошола буду?

Иакинфа китаец понимал хорошо, но, произнося русские слова, так смешно коверкал их, что Иакинф еле удерживался от смеха. Но на этом диком "кяхтинском" наречии тут говорили все, и, ежели он хотел понять китайцев, надобно было запоминать эти нелепые и смешные звукосочетания: "поигэлэ" — театр, "палицза" — полиция, "делевеника" — столяр.

Познакомившись (разговорчивый собеседник оказался чайным торговцем из Маймайчена, звали его Ваном), китаец пригласил Иакинфа к себе:

— Посмотали наша Маймайчен, батюшика.

Иакинф не мог не соблазниться, тем более что до китайского городка было рукой подать.

По дороге новый знакомец с изысканной китайской вежливостью нахваливал русскую Кяхту и неодобрительно отзывался о собственном городе:

— Ваша Маймайчен холоша, наша пулоха.

Иакинф удивился, слыша, как китаец называет Кяхту "ваша Маймайчен". Но, как он, не без труда правда, понял из его объяснений, Май-май-чен вовсе не было собственным именем. "Май" по-китайски значит покупать, второе "май" (его китайцы произносят иначе — к концу понижая голос) — продавать, "чен" — город, и, следовательно, "Май-май-чен" означает попросту "торговый городок". Вот потому-то китайцы в разговоре о русскими часто и называют Кяхту "ваша Май-май-чен", видимо, полагая, что слово "Кяхта", подобно "Май-май-чену", также означает по-русски "торговый городок".

Миновав чахленький садик на площади и неширокую улицу, считавшуюся в слободе главной, они вышли за ворота на пустое, ничем не застроенное пространство. Это была узкая, шириной всего в сто двадцать сажен, полоска ничьей земли, разделявшая владения двух великих империй. Посередине ее торчали друг против друга два почерневших от времени деревянных столба.

Иакинф невольно остановился, не в силах одолеть волнения.

Так вот она, граница. И эти жалкие столбики разделяют два огромнейших государства, два мира! Еще шаг, и он будет на чужой, чужестранной земле.


II


Прямо перед Иакинфом возвышались обращенные в сторону Кяхты городские ворота Маймайчена с караульной башней и непривычно выгнутыми кверху углами черепичных кровель. На обеих створках ворот было написано по огромному иероглифу, означавшему, по словам Вана, счастье.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Зеленый свет
Зеленый свет

Впервые на русском – одно из главных книжных событий 2020 года, «Зеленый свет» знаменитого Мэттью Макконахи (лауреат «Оскара» за главную мужскую роль в фильме «Далласский клуб покупателей», Раст Коул в сериале «Настоящий детектив», Микки Пирсон в «Джентльменах» Гая Ричи) – отчасти иллюстрированная автобиография, отчасти учебник жизни. Став на рубеже веков звездой романтических комедий, Макконахи решил переломить судьбу и реализоваться как серьезный драматический актер. Он рассказывает о том, чего ему стоило это решение – и другие судьбоносные решения в его жизни: уехать после школы на год в Австралию, сменить юридический факультет на институт кинематографии, три года прожить на колесах, путешествуя от одной съемочной площадки к другой на автотрейлере в компании дворняги по кличке Мисс Хад, и главное – заслужить уважение отца… Итак, слово – автору: «Тридцать пять лет я осмысливал, вспоминал, распознавал, собирал и записывал то, что меня восхищало или помогало мне на жизненном пути. Как быть честным. Как избежать стресса. Как радоваться жизни. Как не обижать людей. Как не обижаться самому. Как быть хорошим. Как добиваться желаемого. Как обрести смысл жизни. Как быть собой».Дополнительно после приобретения книга будет доступна в формате epub.Больше интересных фактов об этой книге читайте в ЛитРес: Журнале

Мэттью Макконахи

Биографии и Мемуары / Публицистика
100 великих героев
100 великих героев

Книга военного историка и писателя А.В. Шишова посвящена великим героям разных стран и эпох. Хронологические рамки этой популярной энциклопедии — от государств Древнего Востока и античности до начала XX века. (Героям ушедшего столетия можно посвятить отдельный том, и даже не один.) Слово "герой" пришло в наше миропонимание из Древней Греции. Первоначально эллины называли героями легендарных вождей, обитавших на вершине горы Олимп. Позднее этим словом стали называть прославленных в битвах, походах и войнах военачальников и рядовых воинов. Безусловно, всех героев роднит беспримерная доблесть, великая самоотверженность во имя высокой цели, исключительная смелость. Только это позволяет под символом "героизма" поставить воедино Илью Муромца и Александра Македонского, Аттилу и Милоша Обилича, Александра Невского и Жана Ланна, Лакшми-Баи и Христиана Девета, Яна Жижку и Спартака…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука
Адмирал Советского флота
Адмирал Советского флота

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.После окончания войны судьба Н.Г. Кузнецова складывалась непросто – резкий и принципиальный характер адмирала приводил к конфликтам с высшим руководством страны. В 1947 г. он даже был снят с должности и понижен в звании, но затем восстановлен приказом И.В. Сталина. Однако уже во времена правления Н. Хрущева несгибаемый адмирал был уволен в отставку с унизительной формулировкой «без права работать во флоте».В своей книге Н.Г. Кузнецов показывает события Великой Отечественной войны от первого ее дня до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары