Отец Иоанн (Крестьянкин)

Не забывали о. Иоанна и его духовные чада из прежних приходов. Свидетельствует Сусанна Валова: «По мере передвижения батюшки по Рязанщине его духовная семья всё разрасталась. Вот однажды сидим за столом. Открывается дверь, и на пороге древняя-предревняя старушка из Летовского прихода. Стоит и счастливо улыбается беззубым ртом. Батюшка ей:

— Да как же ты добралась-то?

— На шамолете, батюшка, на шамолете.

Вот так любили отца Иоанна, что в 90 лет на „шамолете“ до него долетали!»

Из Летова в Некрасовку на постоянное место жительства переехали три браиловских матушки — регент хора мать Арсения, инокиня Мария и послушница Нина Топчий. Они составили маленький, но «правильный» хор, сменивший прежний.

Стремились люди в Некрасовку и в обычные, будние дни. Надежда Мизгирева вспоминала, что, приезжая днем из Рязани, молодежь не упускала случая побродить с о. Иоанном по лесу, слушая рассказы о святых и пытаясь представить себе Саровскую обитель — она находилась относительно недалеко к востоку от Некрасовки, Саровские леса видны были на горизонте. «После трудового дня беседовали с батюшкой, сидя на больших бревнах около его домика под звездным августовским небом. Отец Иоанн устраивал нам экскурсии по небу. Он, оказывается, хорошо знал астрономию. А сколько драгоценных назиданий получено от него в то далекое время — на всю жизнь хватает!» А сын о. Виктора Шиповальникова Алексей, проживший в Некрасовке половину лета, запомнил, как о. Иоанн, сидя в тенечке, судил… футбольные матчи местных мальчишек.

Как всегда, о. Иоанн окормлял не только некрасовских прихожан, но и жителей окрестных селений. Анна Тимофеевна Циблинова вспоминала: «С отцом Иоанном мы близко познакомились, когда стали возить его по деревням к пожилым людям. То причастить просят, то пособоровать кого-то надо, а то и ребенка слабенького покрестить на дому — везти в церковь рискованно, больно далеко. А то и отпевание подоспеет. Увезет его в дальнюю деревню муж мой, оставит там, а сам домой возвращается, утром ему на работу. Глядишь, дело к ночи, стук в окошко. Батюшки ты мои светы! Ведь это из такой дали отец Иоанн пешком пришел. Уставший, но всегда довольный. Оставляем ночевать, до Некрасовки-то еще одиннадцать километров. Утро вечера мудренее, завтра порану муж отвезет. За самоваром и разговорами вся усталость — куда денется. Его посещение для нас такой радостью бывало, не передать. О жизни своей погорюем, о вере и Боге поспрошаем. И так всё было просто. Жили-то мы бедно, и порой смущалась я, чем дорогого гостя покормить. Еда-то у нас одна: чудно дивный картофель да капуста с огурцом, ну, еще яблоки моченые. Поставлю на стол горячую картошку в „мундире“, он чистит ее да радуется, и столько похвал этой картошечке преподнесет, что и мне начинает казаться, что вкуснее ее ничего нет. Всегда-то батюшка был благодарен Богу и нам, что привечаем его. Жалеем до сих пор, что мало послужил отец Иоанн у нас, родным он стал для нас человеком».

В то время с батюшкой познакомился Савелий Васильевич Ямщиков (1938–2009), тогда начинающий реставратор и искусствовед: «В 1964 году мы работали в экспедиции в Рязанской области, ставили на учет уникальные иконы, находящиеся в действующих церквях. Работа была рутинная — открытых церквей было немного, от одной церкви к другой иногда приходилось добираться в течение многих часов. Зачастую мы встречали или равнодушных священников, или очень подозрительных батюшек, которые, несмотря на все наши бумаги за подписью министра культуры, сообщали о нашем прибытии в милицию. То есть мы работали сами по себе и нам практически никто не помогал.

Но вот однажды мы приехали в деревню Некрасовка Ермишинского района Рязанской области. Вдруг нам открылась какая-то идиллическая картина. Красивая деревня, посередине пруд, а рядом стоит свежепокрашенная деревянная церковка XIX века. Мы увидели служку около церкви и сказали, что хотели бы видеть настоятеля. Вышла некая женщина и ответствовала: „Я уже доложила, сейчас батюшка переоденется и к вам выйдет“. Ждать пришлось довольно-таки долго. Грешным делом у нас закралось подозрение: не хочет ли батюшка от нас скрыться, как бывало, увы, в некоторых приходах.

Но в какой-то момент нам навстречу из врат храма удивительной легкой походкой — как будто не шел он, а парил в воздухе, — с доброжелательной улыбкой вышел сияющий радостный батюшка. Глаза его искрились любовью, как будто к нему приехали не чужие незнакомые люди, но его близкие родственники».

Завязался разговор. Услышав о научных задачах приезжих, батюшка сказал, что очень рад их видеть, и привел в пример митрополита Новгородского и Старорусского Арсения (Стадницкого, 1862–1936), основавшего Новгородский историко-церковный археологический музей. Осведомленность и эрудиция сельского священника поразили московских гостей.