Отец Кристины-Альберты

Она остановилась перед ним, уперши руки в боки. Они стояли, глядя друг на друга, и Бобби сморщился, словно собираясь заплакать. У нее лицо было серьезным, встревоженным, но тут словно из-за туч проглянула ее улыбка. Серьезность исчезла. Теперь это была другая Кристина-Альберта. Внезапно она показалась ему самым веселым существом на свете, во всем уверенным, бесшабашным.

— Если бы ты поцеловал меня, Бобби, прямо сейчас и здесь в парке Буши, нас арестовали бы?..

Каким чудом для Бобби было обнять ее! Ему открылась новая Кристина-Альберта; Кристина-Альберта, обозреваемая с расстояния в шесть дюймов или около того, поразительно красивая Кристина-Альберта. Можно было подумать, что она всегда жила только для того, чтобы ее любил Бобби.

— А ты учишься, — сказала Кристина-Альберта немного погодя. — А теперь повтори все это, Бобби. Никто на нас как будто не смотрит…

3

Ни Лэмбоуна, ни Дивайзиса их помолвка как будто ничуть не удивила. Наоборот, у них был такой довольный вид людей, чьи ожидания сбылись, что становилось неловко. Молодая пара приехала в Удиморе Дивайзисом и мисс Минз под благопристойнейшее крылышко мисс Лэмбоун, словно они были предназначены друг для друга с начала времен.

Но в Удиморе Бобби ждали новые сюрпризы и недоумения. Всю субботу Кристина-Альберта выглядела не столько влюбленной, сколько раздраженной на всех и на вся. Ее, казалось, куда больше трогал тот факт, что Дивайзис собирается жениться на мисс Минз, чем горячая преданность, которой Бобби готов был окружить ее. Она не замечала его многочисленных уловок остаться с ней наедине. Обе пары играли в теннис после чая, пока не настало время переодеваться к обеду; Кристина-Альберта очень давно не играла, да и всегда пренебрегала принятыми приемами, а Маргарет играла так умело и мило, что ввергла ее в злость, более чем очевидную для чуткого настроя Бобби. Ему казалось, что Дивайзис тоже заметил ее досаду, но мисс Минз блаженно никого и ничего не замечала, кроме Дивайзиса.

Утром в воскресенье Кристина-Альберта под бодрящий дальний перезвон колоколов увела Бобби на прогулку к замку Брида. И заявила Бобби, что не намерена выходить за него замуж.

Бобби взбунтовался.

— Ты меня не любишь?

— Разве я тебя не целовала? Не обнимала? Не ерошила тебе волосы?

— Тогда почему ты не хочешь выйти за меня?

— Я вообще не хочу выходить замуж, ни за тебя, ни за никого. Я никого не люблю. Кроме, конечно, тебя. Но даже за тебя выйти замуж я не могу. Я хочу, чтобы меня любили, Бобби, да. Но не выйти замуж.

— Но почему? Не из-за… не из-за той причины?

— Нет. Я положилась на твое слово. И все-таки не хочу выходить за тебя, Бобби… Наверное, потому что не хочу связывать себя с чьей-либо жизнью. Я не хочу быть женой. Хочу быть самой собой и свободной. Я должна расти. Вот в чем дело, Бобби. Я должна быть свободной, чтобы расти.

Бобби начал возражать.

— Я не хочу, чтобы кто-то все время следил, как я расту. А ты будешь все время не спускать с меня глаз, Бобби. Я знаю.

Возражать было бы бесполезно. Бобби знал, что будет вести себя именно так.

— Я не подозревала, что это на меня подействует таким образом, пока не решила выйти за тебя. Я хотела выйти за тебя, когда согласилась, — честное слово. Тогда мне до жути хотелось почувствовать кого-то совсем рядом. Насколько это возможно, и чтобы меня целовали, говорили «все хорошо!». И остаться так. Это было для меня утешением, Бобби. Ты мое утешение, Бобби. Без тебя я бы сошла с ума от боли. Но как мы близки в любви, Бобби, и как далеки все остальное время! Как мы можем узнать друг друга, когда и себя едва знаем? Когда не смеемузнать себя? Ты такой милый, Бобби, такой нежный и добрый, что не вручить тебе меня обеими руками — такая неблагодарность! Но я просто не могу. Может быть, как женщина я не вполне нормальна. Или сама не знаю, что со мной произошло. Может, жизнь меня в чем-то обошла… Ах, не знаю, Бобби! Я до жути хочу кого-нибудь. Я до жути хочу тебя, и вовсе тебя не хочу. Я предпочла бы умереть, чем быть женственной тряпкой вроде Маргарет Минз. И если это — брак!..

— Но я думал, — сказал Бобби, — после того, что было…

— Нет.

— Я буду десять лет ждать тебя, — сказал Бобби. — Вдруг ты передумаешь.

— Ты самый милый утешитель, — сказала Кристина-Альберта и умолкла.

Внезапно она положила руки ему на плечи, прильнула к нему и разразилась рыданиями.

— Замуж за тебя я не пойду, но промочу насквозь, — пробормотала она, всхлипывая и смеясь. — Бедный мой Бобби! Любимый мой!

И она продолжала его обнимать. Потом отступила, утирая слезы, — совсем та Кристина-Альберта, которую он знал, если бы не следы слез.

— Если женщины не способны лучше управлять своими чувствами, — сказала она, — им придется вернуться в гаремы. Либо одно, либо другое! Но замуж за тебя я не пойду! Нет в мире мужчины, за которого я вышла бы. Я буду свободной и независимой женщиной, Бобби. С этой минуты.

— Но я не понимаю! — сказал Бобби.

— Это не значит, что я не хочу, чтобы ты меня любил.

Он растерялся.

—  Бобби! — шепнула она и словно вся засветилась изнутри.