Отец моего лучшего друга (СИ)

Кошусь на телефон. Врач обещал позвонить, если будут изменения. Изменений нет, но я исправно езжу в больницу. Морально проще находиться недалеко от сына.

Хватаю со стола телефон, накидываю на плечи пальто и выхожу из кабинета:

— Меня ни для кого не существует.

— Я поняла, Руслан Александрович.

Еду по заученному наизусть маршруту в больницу. Персонал меня игнорирует, уже привыкли. Сажусь на диван и откидываюсь на спинку.

Не знаю сколько прошло времени, просто выпал из действительности, но звонок телефона привел в чувства.

Начальник охраны. Что ему надо?

— Слушаю.

— Руслан Александрович, тут такое дело, — огромный шкаф мнется при разговоре, это что-то новенькое.

— Говори, Алексей.

— Борис проверил камеры наблюдения в гараже, на них запечатлен момент, как ночью, перед аварией, ваша дочь Соня трется около машины на которой разбился Никита.

— Что? — ничего не понимаю. Соня. В гараже. Около машины. Что от меня хочет Алексей? Мои мозги сейчас не подходят для разгадывания шарад.

— Она крутилась около машины, держа телефон в руках, — продолжает докладывать начальник охраны.

— Ты хочешь сказать, что Соня сломала тормоза?

— Ничего не хочу сказать, Руслан Александрович. Сейчас Борис скинет вам видео, сами посмотрите.

— Жду видео, до связи.

Видео прилетает почти сразу. Врубаю.

Кажется, что ничего уже хуже быть не может, но происходит… это. Соня не просто крутилась около машины, она что-то с ней делала, поглядывая в телефон, словно читая инструкцию. По тому, как ее пошатывало и как она временами опиралась на капот, Соня была пьяна.

Моя дочь знала, что на этой машине ездит Даша, но в тот день, за руль сел Никита. Стечение обстоятельств. Соня надеялась, что в аварию попадёт моя малышка…

Накатывает тошнота и шум в ушах. Обхватываю голову руками.

Моя дочь чуть не отправила собственного брата на тот свет. Она собственными руками чуть не убила брата.

Через шум пробивается взволнованный женский голос. Опять Соня.

Если раньше, я был рад, что она волнуется о Никите, они не были слишком близки, такие непохожие двойняшки, у каждого свой круг общения, свои интересы, то сейчас меня тошнит от лицемерия собственной дочери.

— Зачем пришла?

— Хотела узнать как Никита.

Волна ярости поднимается в душе. Узнать она решила! Мелкая дрянь! Придушил бы собственными руками, не будь она моей дочерью!

— В коме. Узнала?

Словно она об этом не знает?! Зачем разыгрывать представление с волнением, если сама и виновата!

— … я в чем-то разве виновата?

— Лучше уходи, — цежу сквозь зубы. Шум в ушах оглушает, то гляди барабанные перепонки лопнут.

— … не злись, я сейчас уйду, но сообщишь мне, если что-то изменится?

— Убирайся… — и добавляю, — лучше бы в машине оказалась ты…

Это первый раз в жизни, когда я так сильно ненавижу собственную дочь. Всегда потакал ее капризам, игнорировал жалобы Никиты и Даши. Соня всегда была любимой дочерью. Милой девочкой с хвостиками и бантиками. А оказалась змеей, которую я пригрел на груди.

Из горла вырывается хрип. Блять! Воздуха не хватает. Поднимаюсь и бреду на улицу.

Мне нужно успокоиться. Если со мной что-то случится, то о Никите никто не позаботится. У него кроме меня никого нет.

Автоматические двери разъезжаются и я щурюсь от слепящего солнца.

Рвано дышу. В груди болит. Надеюсь, что не сердце.

— Нельзя болеть, Руслан, ты нужен сыну.

Сажусь в машину, опускаю стекло и откидываюсь на спинку сидения.

Надо что-то делать с Соней. Отправить ее куда-нибудь подальше, желательно на луну, чтобы мои глаза больше эту тварь не видели.

Звонит телефон, отвечаю не глядя:

— Слушаю.

— Пап, приезжай в больницу.

— Что случилось, Соня? — скриплю зубами.

— Меня побили, — воет в трубку. — Я думала, они мои подруги, а они избили меня.

— Где ты?

— Где я? — звучит тише, у кого-то спрашивает, а потом уже называет мне номер больницы.

— Скоро буду.

— Спасибо, папочка. Люблю тебя, — всхлипывает.

Блять! Если Соня в больнице, то с кем я разговаривал? Или она успела добраться до подруг?! Сука! А если это была Даша?

Нажимаю вызов. Вне зоны действия сети.

Блять!

Еду в больницу к Соне. Хочу глянуть в ее бесстыжие глаза.

— Успокойся, Руслан! Успокойся!! Еще тебе разбиться не хватало! Помни о Никите! Ты ему нужен!

Не просто так Соню побили подружки. Они же ей в рот заглядывали, натворила что-то дрянь мелкая.

— Вы к кому? — спрашивает пожилая медсестра.

— К Вороновой Софье Руслановне. Отец.

— 301 палата.

Поднимаюсь пешком, нет терпения ждать лифт. Толкаю дверь нужной палаты и вижу дочь. Знатно ее оттаскали за волосы.

— Папочка, — и сразу в слезы, — смотри, что они со мной сделали.

Сажусь на стул и откидываюсь на спинку. Нет никакой жалости.

— И что ты натворила?

Соня сразу перестает рыдать и смотрит на меня:

— Ты о чем, папочка?

— Соня, твои подруги тебе в рот заглядывали, готовы были землю под твоими ногами целовать, а тут вдруг избили?

— Ничего я не сделала, — вижу, что врет.

— Мне спросить у твоих бывших подружек? Или у Макара?

Отводит взгляд.

— Это Даша виновата, эта тварь скинула фотографии в чат.

— Какие фотографии?

— Из клуба, — мямлит.

— Мне каждое слово из тебя вытягивать? — повышаю голос. — Говори блять нормально.