Отец моего парня

— Цены тебе не будет в столице. С руками и ногами оторвут!

— Садись уже, змеючка моя, — покачал головой Дима и толкнул меня в сторону водительского сидения. — Ты сегодня ведешь. Хоть раз можешь сама отвезти меня на свидание, а? Кто-то там про феминизм пел?

Я очнулась уже за рулем, растерянно наблюдая за тем, как Дима обходит авто и садиться рядом. Да у него колени даже не помещались, пришлось сидение отодвигать!

— А если я ее разобью? — ужаснулась я, сердце в груди бешено затрепетало.

Я провела рукой по кожаной обивке: красивая и навороченная тачка. А это могло значить лишь одно:

— Черт! Она стоит целое состояние... Тебе не жалко с ней так рано прощаться?

— Во-первых, я ее застраховал, — самодовольно подмигнул мне мужчина. — А, во-вторых, ерунда, Машунь. Порш Каен. Самое то для первой машины: надежная и убить не жалко. Поцарапаешь, так поцарапаешь. Новую купим.

Я кратко кивнула, сосредотачиваясь на дороге. От волнения перед глазами все плыло, даже коленки дрожали. Затянув волосы в тугой жгут за спиной, я дала себе установку быть самым ответственным водителем в жизни Димы. Если повезет, лучше Игната.

— Только навигатор включи. Я ведь не знаю, куда ехать и… — пробормотала я и тут же запнулась, проматывая сказанное Димой в голове снова. Наконец до меня дошла суть: — Стоп. Что значит «самое то для первой машины»? «Новый купим»?

— Подарок, — радостно воскликнул мужчина. С таким видом, будто это я ему что-то дарила, а не он мне. Потом вдруг сам себя одернул: — Но это никак к свиданию не относиться.

— Дим, — я нахмурилась, руки с руля упали. — Мы ведь договаривались… Не надо меня бабками задабривать.

— А я тебя не задабриваю, зай! — рыкнул он, и сделался вдруг таким серьезным, что я даже стушевалась. — Это элементарная безопасность и ответственность. Я вот в Германию завтра лечу, Игнат мне нужен там. Ты выходишь из своей общаги до рассвета, домой едешь после заката. Будем ждать, пока тебя какой-то маньяк в переходе изнасилует?

— Я… — у меня от пламенной речи Димы прямо щеки запылали.

— Значит так, — он деловито ударил рукой по бардачку. — Если ты хочешь, чтобы мы шли друг к другу на встречу, ты тоже мне иди. Права твои я возобновил. Посмотрим сегодня, как ты поездишь. Если не считать аварию, в прошлый раз ты прямо асс была.

— Но…

— И еще! — перебил меня тот, достав из кармана часы, взял мою кисть и принялся застегивать. — Их прошили, они теперь с моими связанны. Отслеживают передвижения. Не потому, что я маньяк. Просто так смогу спокойно спать. О, еще в случае чего я там на быстром наборе. И если с тобой что-то случиться, они на помощь вызову.

Удивленно переводя взгляд с Димы на часы, я боролась со странными обуревающими меня чувствами. Такими сильными, что не получилось с ними справиться. Они выплескивались наружу, как переполненная цистерна с водой. Глаза снова стали влажными.

— Дим, — мой голос задрожал, а Дима напрягся. Явно ждал очередной взбучки. Но я вдруг поняла кое-что, что поразила меня саму: вот она – его любовь. Не в словах, а в заботе. Немного параноидальной, но искренней. Такой, на какую он был способен. Потому что боялся меня потерять. И это просто не укладывалось в голове. — Я тебя люблю.

Хлюпая носом, я закуталась в одеяло с головой, чтобы экран смартфона не мешал Марине спать. Теперь у меня были фото с Димой. Пусть, размытые и не четкие, но такие настоящие! Вот он смеется, когда я пытаюсь надеть ему на голову корону из фудкорта; вот пробует свой первый в жизни бургер: позеленевший и недовольный… Но любимым стало другое, где я улыбалась, глядя в камеру, сидя у мужчины на коленях, пока он смотрел на меня так, что легкие парализовало. С удушающей заботой, с головокружительным желанием, с безумной любовью и нежностью. Возможно… Нет, даже – скорее всего, я просто хотела это видеть. И все же, сменила заставку на телефоне.

— Маруся, — устало выдохнула Марина, — напомни-ка мне, дорогая… Когда там твой мужик уже в родные пенаты возвращается?

— Не знаю, — честно призналась я, до боли прикусив губу. Димы не было уже почти пять дней. И, пусть однажды он возвращался по работе, но увидеться нам почти не удалось. Он передал цветы с курьером прямо в общагу, а когда я вернулась с вуза – уже укатил обратно в Германию. — А что?

— Да ничего, — хмыкнула соседка, — Просто хочу морально быть готовой.

— К чему? — не поняла я, высовывая нос из-под одеяла.

— Терпеть твои томные вздыхания каждую ночь, Машунь! — укоризненно воскликнула она. Затем вдруг резко села на кровати, свесила ноги и посмотрела на меня недовольно: — Вот скажи мне, если мужик хочет быть с тобой, он разве не будет? Где его носит целую неделю? Ты вообще уверенна, что его в городе нет? Может он с бабами какими-то шляется, а ты тут слюни на его фото пускаешь!

Выпучив глаза, я перестала дышать. Разве что кончики волос не покраснели, но голос нервно дрогнул:

— А ты откуда про фото знаешь?

Марина замерла в изумлении, даже злиться перестала. Отвела взгляд к полу и сжала руками края простыни:

— Не знаю я… Откуда мне знать?